Сыграл 9 августа свою первую (и, быть может, для многих первую, поскольку явление это редкое) AU по Арде. Доволен как слон. Мне сложно с теми AU, когда персонажей переносят в другой мир с другими законами жанра и другим менталитетом, так что они становятся уже совсем другими персонажами (Птаха перед игрой вспоминала Седьмую Эпоху, на которую я не поехал именно потому, что это была "советская Арда": ничего не имею против советской эпохи как таковой и могу играть по ней самой, но любая попытка переноса на её почву эпического фэнтези роняет мне волшебство Банальностью). Но я люблю AU вида "А что, если..." - когда внутри канона можно сделать допущение, маленькое или большое, которое пустит историю по альтернативному руслу: исток тот же, исход - совершенно иной. В случае такого допущения я рад сыграть любой фанфик, тем паче когда он даёт возможность пофиксить если не всё, то многое. А фанфики Кау, как я уже выяснил ранее, мне нравятся
Было очень хорошо, но очень МАЛО. Хочется всех обратно - и дня на три, чтобы успеть поговорить по душам и с братьями (преступно упустил из внимания Макалаурэ, поскольку активничала в основном "тёмная триада троица"), и с кузенами, и с людьми, а не только решать квесты и проблемы. Очень много времени провёл в очереди в Ангбанд, что неизбежно, когда аттракцион с пытками (коего я не любитель, но любителей-то много!) совмещён с данжом, куда всем сюжетно НАДО. Но у Майтимо всё равно получилась отличная история и отличные ачивки (в качестве саммари к отчёту):
~ Ни разу не подрался и ни разу не сходил в плен, не споря с желающими сходить вперёд него, ибо по Ангбанду не скучал, а ждать снаружи тоже важно;
~ Рассказывал Барахиру про Сильмариллы, вовремя дал бате честное слово, и вообще стоял на том, что говорить - нужно (прямо словами);
~ Пригласил на свою землю и людей, и майа ветра, и вообще кого ни попадя, потому что свобода и принятие - главные ценности для того, кого лишали и того, и другого;
~ Сделал предложение человеческой девушке, намерен повторить со временем (за неимением на игре Халет - нечаянно покрал у Морьо его кусок канона)), потому что яркая искорка Нарелле, победившая тьму, - это чудо что такое. По дороге на игру мне из птахиного плейлиста выпало вот это, от чего я после игры немножечко ору:

И насчёт Финдекано я зря боялся: у нас вышел совершенно прекрасный реверс, когда Финьо буквально на руки Майтимо вывалился из Ангбанда, и теперь уже Майтимо держал его за руку, когда его исцеляли. И в целом благодаря этой игре для меня подсветилась очень важная сторона Майтимо: он прошёл через тьму - и никого тьме не отдаст. Будет бороться за каждого, - и это было невидимой войной Долгого Мира.

Я так и заленился ехать с ночёвкой: было влом одалживать у Луара палатку, а ещё более влом было собираться заранее. В четверг я покрасился хной (второй раз в жизни, и как и в прошлый раз - просто стал чуть больше отливать золотистым на солнце, - но осветляться я не хочу, а хна заодно волосам полезна), а собирался в пятницу вечером, взяв всё то же, в чём Майтимо был и на Ночи звездопада, за вычетом термухи потолбше и свитера. Всякое доигровоеНаш тексталевый палаш вместе с подвесом брала Птаха (кажется, впервые выезжала с ним со времён его приобретения)), а я уже вернул Тохе ларповый дрын, который одалживал на Пропасть, и дёргать Тоху ещё раз мне было также влом, - но спасибо Орф, что привезла мне запасной ларп, и даже вместе с портупеей Боёвка обещалась бесконтактная (хотя правил до игры так и не появилось), но ходить без меча всё равно как-то не полагалось.
Утром субботы мы с Птахой ехали от Электрозаводской, где поймали Хэлли, Манула и Аонэ, - а затем обнаружили на платформе Луара и Иль, и Нурх подсел на Люберцах. И, как и перед Ночью звездопада, я взял в шаурмячной два ПИРОЖИЩА (в этот раз они были не с картошкой, а с капустой, но всё равно изумительно хороши): один съел в электричке и больше не хотел есть до середины игры, другой съел на игре и больше не хотел есть до самой ночи. Походу, я обнаружил источник лембасов Кормёжки не было, кроме блинчиков в конце игры (а я был так сыт, что даже к ним не припал), - посему взнос был только на воду (идеальное). И вот сижу я в электричке и слышу краем уха бодрое: "Где повесили, там и будет висеть"... Оборачиваюсь - а это мужик вешалки продаёт. Розовенькие
На дороге от электрички нас догнали Кэролайн, Каро и Берто, так что до игровой поляны мы дошли толпой - целым Исходом. Первым делом я объединился с братьями и пошёл вешать тент для лагеря Первого Дома. Братья выбрали самый большой тент Который пришлось подпирать по центру палкой. Из антуража у нас была только the Красная скатерть (заслуженная ролевая скатерть, которую Луар возит везде)), - но, как я и ожидал, мы вовсе не торчали в лагере на игре. Затем я прикинулся (портупею пришлось надевать наизнанку - чтобы меч был справа, под левую руку), приклеил уши, перебрался с рюкзаком в наш лагерь и стал ждать старта.
Начало моросить, когда "эльфийскую верхушку" позвали на мастерку. Я сперва послал теха к Нолофинвэ, но потом за мной тоже пришли До игры у меня была только канонная стартовая ситуация, когда всех отбросило Внезапным Пламенем, а Химринг устоял, - и вот я наконец получил общую вводную о том, что Нолофинвэ постучался-таки во врата Ангбанда, вызвал Моргота на поединок, а когда оба пропали из виду - началась битва с оставшимися вражескими силами. Тогда-то на помощь эльдарским войскам и пришло неведомое войско, что помогло одержать окончательную победу. Майтимо, таким образом, во время боя уже пересекался со сражавшимися людьми и догадался о том, что они такое, - что избавило от стартового пака вопросов "Кто вы такие, на чьей стороне и говорите ли хотя бы на синдарине" при встрече на игре. К слову, правило по языкам было единственным, опубликованным до игры, - с маркером: если поднимаешь правую руку - говоришь на квэнья, если левую - то на синдарине. Вообще не для Майтимо модель, как вы понимаете И, кроме шуток, - и не для меня: я забываю совершать пожизнёвые игроцкие действия, не соотносящиеся с действиями персонажа. Я сразу предупредил, что в кругу нолдор Майтимо говорит на квэнья и обращается ко всем по именам на квэнья, а с людьми заговорит на синдарине, поскольку те явно местные (мы их с собой не привозили!)). Но модель подтвердилась как мертворожденная: кажется, никто руки не поднимал и внимания на это не обращал.
Спустя считанные минуты после того, как я вернулся в лагерь и передал, что через десять минут парад будет или на дороге, если дождь пройдёт, или в Ангбанде, если нет, - хлынул мощный ливень. Дождевиков ни у кого из нас не было, так что мы не могли никуда дойти, - и видели, что из соседних лагерей тоже никто никуда не идёт. Кау написала в чат, что можно стартовать без парада, - но нам было не до игры: мы держали тент мечами, а часть моих братьев должна была стартовать из других локаций. В какой-то момент у меня левая рука колоть устала рукоятью меча в тяжелеющий от воды тент, и перчатка aka "злая рука" начала сползать с правой, в которую я меч перекладывал, - и я подумал, что эта мышечная усталость отлично подходит Майтимо после рубилова (а "феаноринги держат крышу, чтобы окончательно не уехала", - тоже вполне каноничное деяние)). Но гром обошёл стороной, и за что я всегда особо люблю Подосинки - здесь вода прямо у тебя на глазах уходит в песок, а не превращает землю в грязь и лужи. Ливень был не слишком долгим, дышать стало легче (хотя давление во время дождя куда-то ощутимо рухнуло), и как только он начал заканчиваться - мы стартовали с того момента, когда к Майтимо и Макалаурэ в лагерь под Химрингом начали стягиваться остальные братья.

Вместо персонажного отчётаПока не вполне осознанную победу для Майтимо омрачало то, что в какой-то момент он перестал слышать Тьелко по осанвэ. Когда появился Курво [Берто], он первым делом спросил, не встречал ли Майтимо Тьелко и Тьелпе, - но от обоих не было никаких известий, и Хуан тоже куда-то запропал. Майтимо кратко убедился, что все уже в курсе последних новостей: как стучался Нолофинвэ - слышали все, и все так или иначе видели войско под незнакомыми стягами, хотя не все успели вступить в бой бок о бок с ним.
- Значит, это и есть младшие дети Эру?
- Похоже на то, - кивнул Майтимо. - Те самые странники в этом мире, о которых когда-то говорили Валар.
- Странные странники...
Курво сообщил, что в 23 Доме планируют вылазку в Ангбанд, чтобы найти Нолофинвэ. Майтимо ответил, что им следует присоединиться: было очевидно без слов, что именно им было нужно в Ангбанде, - и ему не хотелось, чтобы их опередили, даже несмотря на то, что он доверял Финдекано и Финдарато, которые не станут присваивать чужое. К тому же хотелось помочь Финдекано с поисками отца, - хотя об этом Майтимо вслух не говорил, да и не был уверен, что Нолофинвэ в Ангбанде. И хотелось верить, что Моргот капут, - да, валар не умирают, но он либо развоплощён, либо ранен и ослаб, и будет глупо не воспользоваться этим шансом, которого ждали так долго.
А тут и Тьелко [Каро] вернулся раненым. Курво добежал до него первым и подхватил под руку, а приведя в лагерь - стал расспрашивать, что и кого тот видел в Ангбанде, и разве что за плечи не тряс. Майтимо пришлось вмешаться и попросить дать раненому сперва прийти в себя, - а потом уже пусть рассказывает. Тьелко уложили на красное покрывало, и он рассказал, что в руинах Ангбанда так много тьмы, что он видел и слышал Тьелпэ, но не смог подойти ближе. Нужен был целитель, и Курво сказал, что в лагере 23 Дома есть дочь Турукано, и он сбегает за ней. Какое-то время его не было, после чего Курво привёл с собой целую делегацию: впереди шли Турукано [Юстин], Финдарато [Манул] и Идриль [Ортхильда], а за ними шёл человек, которого издали можно было принять за эльфа по бело-синим одеждам и вплетённым в косы белым перьям. Двое целителей занялись раненым, но не сразу смогли договориться. Майтимо ворчал, что у двух целителей пациент без глазу, - хотя, на самом деле, заминка произошла от отсутствия правил. Уже непосредственно перед стартом появились правила по маркерам (Майтимо на мастерке выдали белую ленту на запястье, означавшую старые шрамы), - а исцеление физических ран оставалось на отыгрыш. Лиловая лента моделировала некое ментальное ранение "лиловым туманом", которое окончательно не исцелялось: целители разводили руками. Ничего, думал Майтимо, - у меня когда-то зажило, заживёт и у брата. Не мешая целителям, он заговорил с незнакомым человеком [Птаха], решив, что это один из военачальников:
- Как мне тебя называть?
- Моё имя Туор. Я из народа эдайн.
- Думаю, мне стоит поблагодарить вас за то, что вы пришли вовремя. Но я пока слишком мало знаю о вас.
- Тебе стоит благодарить не меня, - ответил Туор. - Я пришёл сюда вместе с Тургоном.
- О том, как сейчас живут эдайн, нужно спрашивать не его, - заметил Турукано. - Он об этом знает немногим больше тебя.
- Но он ведь не вчера пробудился, - возразил Майтимо.
- Да, я не из пробуждённых, - совершенно серьёзно пояснил невозмутимый Туор. - И даже дед мой не был пробуждённым. Я просто рано покинул эдайн и провёл всю жизнь среди эльдар.
- Он жил в твоём тайном... убежище? - догадался Майтимо, обернувшись к Турукано. - Куда ты исчез на столько лет?
Поистине семейное свойство Второго Дома - уходить, никому не сказав и даже записки не оставив. Так Финдекано ушёл искать Майтимо, так ушёл Турукано со всеми своими верными, - и Нолофинвэ на поединок с Морготом тоже так умчался, и Финдекано не смог его догнать.
- В городе, Майтимо. Это называется "город".
- Я так и думал, что ты можешь построить город, - усмехнулся Майтимо. Ему самому вполне хватало крепости на Химринге, большой и просторной. Её, как когда-то Форменос, он воспринимал домом, а не городом.
Тем временем подошли Мелиан [Аонэ] (она по большей части давала советы целителям) и Финдекано [Хэлли]. Майтимо был рад видеть Финьо целым и невредимым (после битвы он успел убедиться, что Финдекано и Финдарато живы, но не более того), и друзья обнялись. Кто-то из братьев, возможно Морьо [Ле], никогда не отличавшийся тактичностью в высказываниях, заявил, что в лагере стало слишком людно, хотя приглашали только целителей. Майтимо возразил, что для кузенов его двери всегда открыты, и приглашение им не требуется, - тем более когда здесь не формальный совет по протоколу, а необходимость действовать быстро.
- Ты ведь позовёшь нас, когда вы пойдёте в Ангбанд? - скромно спросил у него Турукано.
- Я думал, что это я присоединюсь к вам, - ответил Майтимо. - Что ж, тогда нам нужно будет просто собраться, как только мы все будем готовы.
Тьелко, правда, сомневался, что сквозь тьму будет возможно пробиться, - ведь он не сумел пройти далеко. Спрашивали у Финдарато и Мелиан, не знают ли они каких-нибудь заклинаний против тьмы, - они не знали. Но Майтимо был уверен, что попробовать - стоит, и что сообща будет легче, чем в одиночку. Но, конечно, нужно было идти не всем, - а Тьелко вызвался, едва встал на ноги.
- Ты ранен, - напомнил Майтимо.
- Уже нет. Я там был, и я могу читать следы Хуана, если он тоже ушёл туда.
Тем временем гости схлынули из лагеря, - и кто-то из братьев, отправившихся их провожать, принёс новость, что Нолофинвэ вернулся - сам. И почему-то, в отличие от Тьелко, Нолофинвэ не пострадал от воздействия тьмы, хотя был в Ангбанде. Новость была радостной, но Тьелпэ всё ещё оставался в плену.
- А точно ли это пришёл Нолофинвэ, - усомнился Тьелко.
- Сомневаюсь, что у Моргота сейчас хватит сил на то, чтобы пытаться нас обмануть, - заметил Майтимо.
- У него может недоставать физических сил, но именно поэтому он может действовать хитростью, - глас разума, кажется, принадлежал Макалаурэ. Но Майтимо рассудил про себя, что уж дети Нолофинвэ точно смогут узнать своего отца или обнаружить подмену.
- Ещё и эти эдайн. Можем ли мы им доверять?.. - продолжал сомневаться Тьелко.
- Доверять мы можем только самим себе, - пожал плечами Майтимо. - Мы пока ничего о них не знаем, но они сражались на нашей стороне, и у нас с ними общий враг. Когда-то отец говорил, что младшие дети Эру могут стать нашими соперниками на этой земле, - но земли много. Её хватит на всех.
- Они сражались против Моргота, потому что у них могли быть к нему свои счёты. Но зачем они пришли сюда? Чего они хотят от нас?
- О том, чего они хотят, можно спросить у них самих, - предложил Майтимо. - Их вожди наверняка желают говорить с королём, а значит, могут быть там, где Нолофинвэ. Вот и пойду поговорю с ними.
И Майтимо направился к соседнему лагерю, поскольку ему надоело торчать без дела на одном месте. Тьелко пошёл вместе с ним, а Курво вышел оттуда им навстречу.
- Вожди эдайн там? - спросил Майтимо.
- Нет, они в другом лагере, - сказал Курво.
- Что говорит Нолофинвэ? Он видел Тьелпэ?
- Он видел всё то же, что и я, - ответил Тьелко. - Но странно, что при этом не пострадал.
- Быть может, ему повезло, - предположил Майтимо. - Он мог пойти другой дорогой.
- Или же он лучше, чем мы о нём думаем.
- Он сумел ранить, а то и развоплотить Моргота, - напомнил Майтимо. - Он УЖЕ в любом случае много лучше, чем мы о нём думали.
- Отец тоже сумел бы, - упрямо заметил Курво.
- Да, сумел бы.
Хоть эдайн здесь и не было, Майтимо счёл нужным войти в лагерь и поприветствовать короля. Нолофинвэ [Тимпа] мог бы не вставать, но всё же встал ему навстречу, - впрочем, выглядел довольным, а не утомлённым. Казалось, Нолофинвэ сам от себя такого не ожидал и был удивлён тем, что сцепился с Морготом и выжил, - и ему не терпелось поделиться этим с окружающими:
- Это было неожиданно, правда?
- Что именно? То, что ты перевернул стол и поскакал бросать вызов Морготу? - улыбнулся Майтимо.
- Ага. Раньше мне как-то были несвойственны такие подвиги.
- Каждому подвигу своё время, - ответил Майтимо. Подвиг один, зато какой: из серии "Я больше не буду - А больше и не надо!"(с).
Впрочем, он успел подумать, что неужто переход через Хэлкараксэ - это не подвиг, а так, вечерняя прогулка, - но тут его окликнули братья, напомнив, что пора отправляться в Ангбанд. Финдекано, Турукано и Финдарато пошли вместе с ними, - так и собрались вшестером, по трое из каждого лагеря. Майтимо, правда, сомневался, стоит ли брать с собой целителя, который будет им нужен, когда они вернутся, - но в лагере оставались ещё Идриль и Артанис, так что Майтимо не видел смысла кого-либо удерживать. Только Амбаруссар [Луар & Иль] из догнавших их братьев были отправлены обратно в лагерь, а Морьо остался.
Произошёл мем:
Турукано: Ничего себе, даже майа Мелиан вышла из-за своей Завесы.
Майтимо: Ничего себе, даже ты вышел из своего тайного города. Наверное, что-то случилось!
Также Турукано рассказал, что хотя эдайн свободно говорят на синдарине, усвоенном от авари, - их собственный язык похож на валарин, а слова, относящиеся к кузнечному делу, заимствованы из квэнья. Но вопрос, где люди могли услышать квэнья, быстро забылся. Майтимо рассказывал, что прежде поход в Ангбанд означал верную смерть, - потому братья правильно сделали, что не полезли его спасать.
- Мы не полезли потому, что нам сказали, что ты мёртв, - мрачно откликнулся Тьелко. - Иначе бы полезли.
- И зря, - заметил Майтимо, не став при всех обсуждать вопрос, насколько осмысленно верить Морготу, когда тот называет кого-то мёртвым. - Если бы все полезли, кому тогда исполнять Клятву?..
Он понимал, насколько ему повезло, что не пришлось стоять перед выбором: кто-то из близких - или исполнение Клятвы, требующее оставаться живым. Если бы в Ангбанде, ещё тогда, вместо него оказался один из братьев или Финдекано, - смог бы он удержаться и не полезть?..
А затем произошло натягивание условной модели на персонажную реальность: игротехи Ангбанда, оторванные от развлекания пленных, сказали, что в верёвочный лабиринт можно заходить только по одному или по двое, а не всей толпой. Я представил, что проходы в полуразрушенном Ангбанде слишком узкие и тёмные, всем вместе не пройти, так что приходится идти гуськом, - а тёмная магия места такова, что тот, кто выходит вперёд, может оторваться от других, пропасть из виду и затеряться в переходах. Пока Майтимо держался поближе к Финьо, потому что я думал, что парами заходить рациональнее, - в данж первым попросился Финдарато, тот самый целитель, которому следовало бы оставаться снаружи. Ему завязали глаза, и он пошёл по верёвочкам; наверное, красные верёвки среди белых должны были что-то обозначать, но я так и не отсёк, что именно. Впрочем, Финдарато прошёл по кругу и вернулся с другой стороны.
Потом полез, кажется, Курво. Мы пронаблюдали со стороны картину "игротехи не в курсе, что боёвка бесконтактная"; но после нескольких ножевых поединков на площадке перед Ангбандом и в самом Ангбанде - было решено перейти на КНБ, дабы не обрушить и лабиринт, и Ангбанд. Курво повезло больше: спустя время он выбрался сам и вытащил Тьелпэ [Даэрон]. Тьелпэ говорил, что там, в плену, Айканаро - и тому ещё хуже, чем ему. Майтимо отправил кого-то из братьев оттащить Тьелпэ до целителей, а сам остался, поскольку в Ангбанд незамедлительно полез Финдекано. Не возвращался Финьо долго. Тьелко полез следом - и тоже долго не возвращался. Беспокойство Майтимо возрастало по экспоненте. Каждые несколько минут он повторял, что прошло слишком много времени, и если они вскоре не вернутся - он пойдёт их искать. Морьо стоял на том, что нужно дождаться, когда выберется хотя бы кто-то один, - но что если они оба не выберутся?!.. Финдарато хотел было слазить по второму кругу, но Морьо его остановил, сказав, что Ангбанд - не карусель. А Майтимо объяснил, что здесь есть ещё они, не раненые, - и только когда вывалятся все, несолоно хлебавши, тогда можно будет идти по второму кругу.
Я решил, что криков из Ангбанда нам не было слышно, - но всё равно было тяжело. А ещё тяжелее стало, когда из Ангбанда выкинули меч с намотанной на рукоять подвеской в виде серебряного дерева. Я понятия не имел, как выглядел меч Финдекано, - но, скорее всего, это был именно он. Совсем недавно, когда у других возникали сомнения, Майтимо говорил: грех не влезть в Ангбанд, если раньше его врата были непреодолимы и снаружи, и изнутри, а сейчас щёлочка приоткрылась. Но теперь он говорил, что нужно было остановиться, когда вытащили Тьелпэ... если бы в плену не было Айканаро, о котором он то и дело норовил забыть. Турукано сказал, что позовёт на помощь людей, и ушёл. Я сомневался, что модель Ангбанда предусматривала условие "если собраться десятком представителей разных народов, стены падут и лабиринт не потребуется", - но был готов допустить и такой вариант, поскольку ситуация "одного спасли - двое застряли" зашла в математический тупик. И как бы Майтимо ни рвался спасать брата и Финдекано, - впихиваться в плен третьим подряд и создавать собой ещё одну проблему было бы глупо.
- Может, люди и правда помогут?.. - с надеждой рассуждал Финдарато. - Они другие, не похожи на нас. Что если они могут что-то, чего не можем мы?..
- Это звучит так, будто они лучше нас, - возразил Майтимо. - Но мы тоже многое можем. Мы не раз сражались с тьмой и побеждали. Должны справиться и сейчас.
Тупиковая ситуация начала выходить из-под контроля и превращаться в "Штош"(тм), когда сперва Курво погнался за каким-то волколаком, завалил его, но наткнулся на другой вход в лабиринт и исчез там (видимо, игротехи с ним ещё не наигрались)), - а затем Финдарато всё-таки соскучился и пошёл в лабиринт тоже. У Майтимо хватало силы воли удерживать себя, но ловить других (взрослых сознательных эльдар) во ржи он не мог. Он посмотрел на лежащий у его ног меч Финдекано, на брошенного Финдарато плюшевого кота моральной поддержки, - решил, что негоже им валяться в мокрой траве, и прислонил меч к дереву, а кота усадил рядом. Когда ему под ноги выкинули из Ангбанда потрёпанного Финдарато, он попросил Морьо сопроводить их целителя до других целителей и остался ждать Турукано. Почему тот так долго договаривался с людьми? Что если люди вообще не захотят помогать? Ведь они уже сделали всё, что хотели: победили Моргота. В очередной раз устав торчать на одном месте, Майтимо пошёл искать людей сам.
- Что у нас плохого? - бодро поинтересовался он у Амбаруссар, проходя через собственный лагерь.
Выяснилось, что вожди эдайн захотели-таки поговорить с королём, но Нолофинвэ вновь куда-то делся.
- Если нет короля - теперь есть ты, - сказал Морьо.
- Ну нет. Есть Финдекано, он наследник короля, - напомнил Майтимо. - Власть, которую я отдал, я не забираю назад.
И он направился в сторону видневшегося чуть поодаль человеческого лагеря. Уже на подходе он заметил, что Нолофинвэ появился-таки, и кто-то из людей встречал его в стороне от лагеря. Приблизившись, Майтимо спросил, здесь ли Турукано, - ему указали туда же, где стоял Нолофинвэ. Майтимо подошёл к ним. Тьелпэ тоже был там. Новоприбывшего атаковали вопросительные взгляды: кто ещё остался в плену?..
- Четверо. Там Финдекано и мои братья. Твой отец тоже там, - уточнил Майтимо. Тьелпэ уткнулся Турукано в плечо.
- Ну зачем же ты так?.. - упрекнул Турукано.
- Лучше знать правду, чем не знать.
- Айканаро тоже там, - добавил Турукано. Майтимо снова о нём забыл.
С эльдар был человек - рослый, со шрамами на лице, в котором как-то сразу и безошибочно угадывался вождь. Он назвался Барахиром [Софийка], Майтимо тоже представился, - и вождь радушно пригласил людей к своему очагу. Парень помоложе представился как Тарион [Мелифаро], протянул Майтимо правую руку и слегка стушевался, когда тот пожал её левой. Майтимо подошёл к костру, - и встреча двух культур началась с того, что сидевшая у костра девушка [Орф] уставилась на венец Нолофинвэ и поинтересовалась, неужели эльфы ходят в этой штуке в бой.
- Это корона, - пояснил Нолофинвэ. - Конечно же, в бой мы ходим в шлеме. А корону можно надевать на шлем.
Первые мгновения Майтимо только моргал от полного несоответствия этого диалога окружающему звездецу. Внешность девушки тоже была непривычной: огненно-рыжая, коротко стриженная, она явно привыкла сражаться - и при том была красивой. Затем Майтимо вежливо напомнил:
- Полагаю, мы всё же не для того собрались, чтобы обсуждать, что мы носим в бою. Я пришёл попросить вас о помощи.
Он ожидал, что придётся долго уговаривать вождя снова объединить усилия, - но, похоже, девушка соскучилась сидеть без дела не меньше, чем он сам: тут же поднялась на ноги и принялась собираться в бой, приговаривая, что союзникам, конечно, надо помочь, так что почему бы и не сходить в Ангбанд. Подумаешь, Ангбанд, зашли и вышли. Майтимо даже пришлось вместо уговоров сообщать, что в Ангбанде ещё остаётся много тьмы и недобитых тварей Врага.
- Так что надо сделать? - уточнила девушка. - Разрушить Ангбанд?
- Сначала вытащить наших пленных, а потом можно и разрушить, - ответил Майтимо. Говорить людям, что надо бы ещё и Сильмариллы вытащить, было бы верхом наглости.
- А потом сжечь?
- Так Ангбанд каменный, не горит...
- Я принесу тебе голову орка! - пообещала девушка кому-то из Амбаруссар, подошедших на огонёк, и пошагала вперёд, прихватив с собой знамя. Знамя, конечно, было весьма заметным... но, похоже, в этом и был весь смысл.
С девушкой пошёл и Барахир, но "ленточки войска" при нём как-то не было. Майтимо начал подозревать, что если штурмовать Ангбанд не всей армией - то всё снова сведётся к хождению по лабиринту поодиночке, и устыдился, что ведёт людей лезть вперёд него в пекло вместо того, чтобы самому спасать братьев и Финдекано, - но людей было уже не остановить. И как игрок я понимал, что им тоже хотелось кусочек Ангбанда.
- Ты не ранена? - спросил Майтимо, догнав целеустремлённую девушку, которая заметно прихрамывала.
- А?.. Нет. Это просто... камушек в сапоге.
- Кстати, как мне тебя называть?
- Нарелле.
- Какое красивое имя.
- А тебя как зовут?
- Здесь меня называют лорд Маэдрос. Но можешь называть меня Майтимо.
- "Маэдрос" лучше звучит, - заявила она. - Лучше рифмуется.
- Всем-то больше нравится синдарин, - Майтимо покачал головой, посмеиваясь.
И тут впереди за деревьями показалась одинокая фигура, которая медленно брела, пошатываясь, словно вот-вот упадёт. Майтимо настороженно пригляделся - и бросился вперёд с возгласом "Финьо!". У Финдекано были срезаны волосы с куском уха, переломаны пальцы, он был скован по рукам и ногам - но жив. Я начал было развязывать узлы, но с одной рукой это было несподручно, и Майтимо попросил помочь ему с оковами кому-нибудь, у кого две руки. Затем он привёл Финдекано к целителям в лагере - и побежал обратно, поскольку пообещал людям подстраховать их у стен Ангбанда.
За краткое время его отсутствия люди (Туор и Тарион тоже подтянулись) успели толпой завалить ещё какого-то волколака и всячески этому радоваться. А вот в Ангбанд всё-таки пришлось лезть по-прежнему по одному, и Барахир полез первым. Майтимо несколько усомнился, стоит ли вот так сходу рисковать вождём, - но Барахир был непреклонен. Туору концепт вылазок поодиночке тоже не нравился, и он спрашивал, не знает ли Мелиан каких-нибудь способов развеять тьму. Майтимо склонен был считать, что если бы владычица Дориата их знала - то уже поделилась бы ими, - но вяло обещал с ней поговорить. А тут и Нарелле спросила, нет ли у эльфов каких-то источников света, кроме факелов.
- Наши источники света - тоже там, внутри, - мрачно заметил Морьо.
Но когда речь зашла о том, нет ли источников света у Мелиан, - Майтимо всё же пошёл её искать, чтобы быть хоть чем-то полезным. И почему-то не хотелось отпускать Нарелле во тьму с одним только факелом, который может погаснуть... Но Майтимо успел дойти только до порога лагеря, когда со стороны Ангбанда послышался грохот, - и он побежал обратно. На руинах Ангбанда случился обвал, и зацепило всех, кто в этот момент был рядом. Посмотрев на фронт работ, Майтимо принялся всех вытаскивать из-под завала, начиная с тех, кто был ближе. Сначала - Амбаруссар, которые не могли не сунуть к Ангбанду свои любопытные носы, - и дальше они поковыляли, поддерживая друг друга; а затем - Тариона и Нарелле, которые даже под завалом умудрялись пререкаться: Нарелле рвалась вытаскивать оставшегося в Ангбанде вождя, Тарион пытался её удержать. Увести Нарелле от руин было непросто, даже обещая, что когда её подлатают - он, Майтимо лично, пойдёт вместе с ней вытаскивать Барахира.
- Пустите, там мой вождь! - энергии Нарелле, игнорировавшей раны, хватило бы на троих.
- Там мои братья, - отвечал Майтимо, стоя перед ней как утёс. - Как только тебя подлатают, я пойду с тобой и буду разбирать камни.
Как всегда рациональный, Морьо тоже говорил ей, что если она помчится туда раненой - то только сгинет попусту и никого спасти не сможет. Из-за завесы тьмы Майтимо не слышал братьев, но пока не видел их мёртвыми - не желал верить и допускать, что они могли погибнуть при обрушении Ангбанда. Решимость Нарелле укрепляла его надежду - и вновь заставила устыдиться, что сам он медлил и оставался позади. Зато сейчас он был здесь, а не там, в руинах, - и мог что-то делать.
Лагерь 23 Дома временно превратился в целятню. Майтимо спрашивал, кто тяжелее ранен, - но, похоже, все были ранены одинаково, так что рассортировать раненых в порядке срочной помощи не представлялось возможным. Стоило ему отвернуться, удостовериться, что от целителей не сбежали младшие рыжие, - как между Тарионом и Нарелле вновь вспыхнула ссора, рискующая перерасти в потасовку. Майтимо вмешался, пытаясь расцепить их руки как-нибудь бережно, чтобы раненые не навредили друг другу ещё больше. Требуя прекратить насилие в палатах исцеления - и повторяя своё обещание помочь и сделать всё возможное, чтобы найти оставшихся под завалами. Даже когда в руке Нарелле, кричавшей, что никто ничего не делает и она пойдёт и сделает всё одна, мелькнул нож. Она явно была не в себе, и нужно было понять, что с ней случилось, - но в этот момент кто-то, кажется Морьо, подошёл к ней сзади и оглушил рукоятью кинжала. И с одной стороны - Майтимо ощутил укол своей бесполезности: дескать, словами успокоить не смог, опять не удержал ситуацию под контролем. А с другой - какого рауга?!.. Если затыкать пострадавших, - так и не получится ничего выяснить. Нарычав на брата, что мы здесь не нападаем на раненых, Майтимо остался один на один с Нарелле без сознания, которую уложили на бревно на краю лагеря. За пределами лагеря начинало моросить. Майтимо позвал на помощь кого-нибудь из целителей, и подошла Артанис [Айса].
- Ты сможешь ей помочь?
- Я её не знаю.
- А с каких пор мы помогаем только тем, кого мы знаем?!.. - взорвался Майтимо. - Я знаю её имя, и этого достаточно!..
Не следовало, конечно, рычать на Артанис, - но Майтимо и так уже был разозлён, а оставление без помощи было его личным триггером. Ему объяснили, что целителям просто сложно с теми, кто им лично не знаком, - и сошлись на том, что Артанис исцелит хотя бы физические повреждения. Затем Тарион забрал сестру (родную или названую - Майтимо не вдавался в подробности) на другой конец лагеря, а Майтимо вышел под дождь послушать, что говорила Мелиан. А говорила она о том, что в руинах Ангбанда осталась какая-то тёмная сущность, которая эльдар не по зубам, - и обещала попробовать эту сущность изгнать, чтобы в руины можно было пройти.
И тут Майтимо увидел, что накрыло Финдекано, сидевшего в кресле в центре лагеря. Идриль сидела перед ним и пыталась ему помочь, говоря, что он скоро поправится, всё будет хорошо, и он сможет свободно идти, куда пожелает. Майтимо присел рядом и взял ладонь Финьо в свою - очень бережно, поскольку переломанные пальцы ещё не восстановились до конца. Финдекано повторял в бреду, что ему нельзя быть здесь, нужно уйти, - то же самое проскальзывало только что в словах Нарелле, и то же самое Майтимо не раз слышал от беглых пленных. Тьма, как паразит, гнала своих жертв из безопасного дома на открытое пространство, чтобы они стали одиноки и беззащитны. И Майтимо говорил, что он рядом и никуда его не отпустит, и что победить тьму можно только сообща.
- Помнишь, я справился потому, что ты был рядом?.. Теперь мы справимся с этим вместе. Всё пройдёт. Шрамы останутся, но станет легче.
Краем глаза Майтимо замечал, что Нарелле тоже легче не становится, и внутренне впадал в отчаяние от того, что не может разорваться и что пострадавших слишком много, чтобы успеть помочь всем. А целителей слишком мало (преимущественно этим занимались женщины, поскольку Финдекано очень быстро из статуса потенциального целителя перешёл в статус пациента)), и они никогда прежде не имели дела с эдайн... Но когда Финьо понемногу отпустило, - Майтимо, как и обещал, пошёл следом за Нарелле к руинам Ангбанда, а Мелиан пошла впереди. Кому-то из увязавшихся младших феанорингов Нарелле заявила, что вообще его не знает.
- Но вы можете познакомиться!.. - воскликнул Майтимо. - Мы же с тобой познакомились.
- Ты же понимаешь, что её нельзя пускать в Ангбанд?.. - шепнул ему Морьо, когда Нарелле оторвалась достаточно далеко. - Но мы ей уже обещали.
- Да, мы обещали, - эхом согласился Майтимо. - Я постараюсь пойти вперёд неё. Она была ранена тьмой, но и я был когда-то. Это пройдёт.
- Нет, с ней что-то другое. Хуже, чем было с тобой.
Для Майтимо это звучало только как вызов - и как повод для восхищения. Да, у него хватило сил вынести десятилетия пыток в Ангбанде, потому что он вырос под светом Древ, потому что его держала Клятва... потому что Финьо его спас. Человеческой девушке было тяжелее, - и всё же она не сломалась. И ей нужно было помочь, потому что никто не должен оставаться с тьмой один на один. Следом кто-то задал вопрос о том, кто знал и видел Нарелле ДО осады Ангбанда. Майтимо обернулся на Амбаруссар, с которыми Нарелле говорила так, словно была знакома с ними прежде, - но они как-то терялись и путались в показаниях. Тогда Майтимо предложил спросить людей, с которыми она пришла: они-то уж точно знали, откуда она взялась и что с ней случилось.
Пойманный для разговора Тарион сказал, что в плену в Ангбанде Нарелле не была. Некоторое время назад она потеряла сестру, и Тарион предполагал, что это могло на ней сказаться, - но боль от потери сама по себе не порождает тьму. Нарелле и близко не была похожа на человека, которого могли бы отравить собственные страх и ненависть: скорее, её внутреннее пламя переплавляло боль в ярость. Но всё же потеря могла оставить трещину и сделать её более уязвимой для тьмы извне. Тарион утверждал, что раньше с Нарелле не случалось таких приходов: впервые всё началось сейчас, в лагере 23 Дома. Майтимо был в недоумении: лагерь - безопасное место, никакая тёмная тварь пробраться в него незамеченной просто не смогла бы. Всё, что он мог предположить, - это что Нарелле могло чем-то зацепить во время обвала.
Тем временем Мелиан отправилась в Ангбанд - буквально вперёд и с песней. Оставалось ждать, пока дорога будет свободна, - но Нарелле уже надоело ждать, и досталось снова бедняге Тариону, пытавшемуся её удержать. У него, впрочем, терпения тоже было мало, и он сам начинал повышать голос, - так что Майтимо вновь вмешался и велел им не накручивать друг друга. Претензии у Нарелле были примерно те же: что эльфы могут бесконечно ждать и обсуждать, а у неё нет столько времени, и что она ничего не может сделать и бесполезна.
- Ты уже делаешь очень многое, - заверил её Майтимо. - Во многом благодаря тебе мы сейчас здесь.
Но когда Нарелле сказала, что её сестра погибла, защищая одного из его братьев, - Майтимо на мгновение пришибло. Почему Амбаруссар ничего не рассказали ему об этом?.. Долг жизни - это не случайная встреча на прогулке!.. Он протянул руку и коснулся её плеча.
- Я... соболезную тебе, - произнёс он банальное, но чувствовал именно это. - Если ты расскажешь мне о ней, я тоже буду её помнить.
- Ты забудешь, - покачала головой Нарелле. - Я знаю, что вы, эльдар, ничего не забываете, - но ты забудешь. Для вас наши жизни ничего не значат: как лист, упавший с дерева...
- Это неправда. Каждая жизнь ценна. А жизнь, отданную за моего брата, я не забуду никогда.
А когда на очередной круг зашло "Там мой вождь - Там мои братья", Майтимо сказал:
- Я потерял отца - и больше никого не хочу потерять.
А Нарелле ответила, что потеряла всю семью, - и тут Майтимо просто сгрёб её в обнимку своей левой, не в силах ничего сказать, потому как даже представить такое было жутко.
Постепенно Нарелле удалось уговорить подождать, пока вернётся Мелиан, - и она села под деревом, прислонившись спиной к стволу. Майтимо сел рядом. При этом он оперся на левую руку, а правую положил на колено, и Тарион вопросительно кивнул на неё.
- А это - последствие того, что когда-то я был в плену в Ангбанде, как уже говорил, - пояснил Майтимо.
- Тебе в плену отрезали руку?..
- Нет. Меня приковали за эту руку зачарованными оковами, и её пришлось отсечь.
Тут Нарелле спросила о чём-то, и Майтимо охотно отвлёкся, сказав, что всё равно история, которую он рассказывает, не больно-то весёлая. Но после - Тарион спросил его, можно ли с ним поговорить, и Майтимо, слегка удивившись, отошёл с ним в сторону. Тарион беспокоился о сестре, говорил, что у неё никого больше нет. В это время Нарелле начала петь. Она пела о скоротечности человеческой жизни, - и Майтимо наконец-то ощутил эту разницу между эльдар и эдайн. Как люди воспринимают то, что они - лишь гости в этом мире, которые не успеют здесь обжиться? И как они воспринимают эльфийское бессмертие? Валар говорили, что смертность странников - это дар Эру, - и что эльдар будет нелегко нести бремя памяти. И всё же то, что жизнь человека промелькнёт и исчезнет из мира, - казалось пронзительно грустным, почти жестоким.
Майтимо вернулся и вновь сел рядом - послушать. Когда песня подошла к концу, подошёл и Турукано: он хотел узнать, что всё же случилось с Нарелле и оставило на ней след тьмы. Турукано опустился перед ней на корточки, - а Майтимо, заметив, что она дрожит от холода, приобнял её за плечи, укрывая рукавом. Нарелле было тяжело вспоминать, и Майтимо так и подмывало попросить Турукано её не мучить, - но он понимал, что выяснить причину - необходимо. И когда Нарелле сказала было, что им от неё нужна только информация, - он вместе с Турукано повторял, что им нужно ей помочь. И вот она обмолвилась, что её зря не пускают вместе с Мелиан: она тоже однажды сражалась с тёмным майа - и победила. Он выглядел как эльф, и потому она враждебно относилась к эльфам поначалу.
- Я этого не помню, - удивился Тарион.
- Ты не всегда был рядом, - ответила Нарелле. - И когда погибла сестра, тебя тоже не было рядом.
И, без всякого стеснения задрав подол платья, она показала свежий шрам на бедре. Теперь стало ясно, и почему она прихрамывала, и каким образом тьма успела её отравить. Турукано зачем-то сказал, что майар не умирают окончательно и могут ещё вернуться.
- Значит, всё это было ещё и зря?!..
- Нет, это не было зря, - ответил Майтимо. - Ты сделала то, что не удавалось многим: развоплотила его, и он нескоро примет новую физическую оболочку. И пока он будет зализывать раны, он больше никому не сможет навредить.
Нарелле с горечью смотрела на скучковавшихся с другой стороны поляны остальных феанорингов:
- У них есть семья... Наверное, это неправильно, но почему-то мне так грустно на это смотреть.
Тогда Майтимо в первый раз сказал, что она может остаться жить на этой земле. Эдайн и эльдар смогут учиться друг у друга, - и она никогда не останется одна. Да и ему не хотелось расставаться, - чего он на тот момент ещё не осознал.
- Нарелле... у тебя имя на квэнья, - заметил Турукано.
- Да. Маленький огонёк, искра.
- А ведь я чуть было не спросил, что означает такое красивое имя на твоём языке, - покачал головой Майтимо, посмеиваясь над собой. Стало стыдно, что знакомого корня не заметил, хотя Турукано уже упоминал о том, что квэнья отчасти был знаком людям.
- Его отца звали Феанаро, - кивнул на него Турукано. - Мне кажется, вы в чём-то похожи.
- Это большой комплимент для меня, - ответила Нарелле.
- И для меня, - сказал Майтимо одновременно с ней.
Разговор плавно перешёл на культурные различия. Нарелле спросила Турукано, сколько ему лет, - а он не смог ответить. Майтимо подтвердил: они родились ещё до солнца и луны, когда годы длились иначе, - и как теперь сложить одни годы с другими или пересчитать?..
- Как же вы празднуете дни рождения?.. - недоумевала Нарелле, переводя взгляд своих огромных глаз с одного эльда на другого.
И тут Турукано выдал телегу о том, что эльдар живут так долго и помнят так много, что со временем перестают что-либо чувствовать, становясь как дерево или камень, - тогда как люди устроены иначе и чувствуют всё гораздо ярче. Нарелле удивилась: как можно не чувствовать течения времени и то, как меняется мир вокруг? Сажать деревья и не замечать, как они растут?.. А Майтимо смотрел на Турукано и хотел спросить: зачем ты её пугаешь? Ты живёшь не дольше, чем я, и пережил не больше потерь, чем я, - с чего тебе каменеть в твоём каменном городе? Я по-прежнему всё чувствую: и свою боль, и её боль. И хочу, чтобы так было всегда.
- Конечно, мы чувствуем, как проходит время: и минуты, и дни, и годы, - успокоил её Майтимо. - И чувствуем этот мир и эту землю. По крайней мере, я ещё молод и могу чувствовать.
- Да, вы молоды: у вас даже борода не растёт, - согласилась Нарелле.
- Ещё пара тысячелетий - и будет расти, - улыбнулся Майтимо. - Если доживём.
Нарелле указала на знаки, начертанные красным на её щеке: они означали, что она из Третьего Дома, ей двадцать пять лет (Майтимо не стал говорить, что пробыл в плену в Ангбанде дольше, чем она живёт на свете) и она не замужем. Турукано сказал, что эльдар для похожих целей служат гербы.
- Вы везде таскаете с собой гербы?.. Это же неудобно.
- Герб можно нашить на одежду, - заметил Майтимо.
- Интересно, а я считаюсь взрослой?.. - задумалась Нарелле вслух. - Я всё ещё ученица.
- У тебя есть учитель? - полюбопытствовал Турукано.
- У всех нас есть наставник, - ответила она как о чём-то само собой разумеющемся.
Майтимо и Турукано хором напряглись: это "Наставник", даже сказанное с большой буквы, звучало как-то чужеродно для эдайн, у которых, как прежде казалось, были только вожди. Они стали спрашивать, и выяснилось, что сама Нарелле этого Наставника никогда не видела, - но говорили, что он выглядит как эльф (а майар любят принимать облик эльфов). И что его имени тоже никто не знает, а называет он себя только наставником или учителем, и обучил эдайн кузнечному делу. Майа-кузнец?.. Слишком много совпадений для того, чтобы считать это случайностью. Нельзя было не подумать о Сауроне (но когда Турукано употребил слово "тано", это всё равно резануло по ушам: я знал, что приехал играть не в скрытый кроссовер с ЧКА, потому как Кау не стала бы этого ставить). А уж когда Нарелле упомянула, что Наставник носит железную корону, и эта корона - его оковы...
- А у него в короне, случайно, нет трёх самоцветов?.. - поинтересовался Майтимо.
- Есть. Откуда ты знаешь?..
- Похоже, эти самоцветы были созданы моим отцом. Моргот украл их, а ваш наставник, должно быть, украл их у Моргота. Это долгая история, которую я должен буду рассказать твоему вождю.
Было в этом всё равно что-то странное: для Саурона было бы логично сбежать с короной только сейчас, когда Моргот был повержен, а не много раньше. Если Моргот отправил его к людям своим приказом, то зачем передал корону? А если Саурон взбунтовался против своего господина, пожелав править людьми в одиночку, - то почему Моргот не настиг его и не уничтожил?.. Майтимо не стал говорить Нарелле, что её Наставник и тот тёмный майа, с которым она сражалась, - возможно, одно и то же лицо.
К этому моменту Мелиан вернулась из Ангбанда, выведя Тьелко и Курво, Айканаро и Барахира. Нарелле радостно бросилась к вождю, а Майтимо - к братьям. Всех пострадавших подхватили и повели к целителям. Пока Майтимо говорил с Нарелле, - Макалаурэ, Морьо и другие говорили с Тарионом и, похоже, также узнали о Наставнике. И спросили Майтимо, что удалось узнать ему.
- Судя по всему, Сильмариллы всё это время были не в Ангбанде, а за горами, откуда пришли люди, - кратко подытожил Майтимо. Говорили, что Нолофинвэ также не видел короны на голове Моргота, когда вызвал того на поединок.
- Люди должны знать дорогу туда. Но что мы скажем Барахиру?!..
- Мы скажем ему правду, - пожал плечами Майтимо. - Я ему и скажу.
И он направился к лагерю 23 Дома, чтобы поговорить о Сильмариллах сразу со всеми, а не с каждым по отдельности. Не сказать, чтобы он внутренне не мандражировал: пока эдайн не знали, кому принадлежат Сильмариллы, - они не подпадали под действие Клятвы. Как только они об этом узнают, - их решение не отдавать Сильмариллы сделает их врагами Первого Дома. А этого Майтимо не хотел всем сердцем. Значит, нужно убедить их принять другое решение.
И снова Майтимо совершенно ювелирно отвернулся на считанные минуты, чтобы за его спиной раздались звуки потасовки, так что пришлось разворачиваться и возвращаться с полдороги. Конфликт снова вспыхнул с участием Нарелле, и снова Майтимо не успел вмешаться и забрать её прежде, чем кто-то из братьев решил проблему оглушением. Майтимо снова охренел во весь (немаленький) рост и нарычал, что это уже второй раз, и больше никто не посмеет сделать это в третий, иначе они попросту разобьют девушке голову. Неужели нолдор ещё не заметили, насколько люди хрупкие и как легко их убить?.. Нарелле рухнула на влажный мох, а Майтимо опустился на колени рядом, осторожно положив её голову себе на колени и ожидая вердикта целителей. К счастью, рядом была Артанис - и распорядилась перенести пациентку в лагерь. Майтимо отнёс Нарелле на руках в свой лагерь, который был ближе всех и в котором не было ни души, и уложил всё на то же красное покрывало. А предоставив её заботам Артанис - побежал обратно: выяснить, почему братья и кузены продолжали толпиться на дороге.
Причиной столпотворения было появление Андрет [Кэролайн]. Она несла на руках круглый свёрток, замотанный в платок, с материнской бережностью и такой же материнской незыблемой надёжностью: с первого взгляда было очевидно, что нет в мире такой силы, что сможет вырвать этот свёрток из её рук. Лицо Андрет было иконописно строгим и спокойным, губы сомкнуты: она явно не боялась окруживших её нолдор и не собиралась ничего объяснять. Но кто-то из эдайн всё же объяснил, что это и есть корона их Наставника, - а значит, Сильмариллы были на расстоянии вытянутой руки, и в то же время так недоступны. Майтимо понимал, что каждый из этих людей, сражавшихся с Морготом, станет с той же яростью защищать свою святыню. Пожалуй, впервые Майтимо столкнулся с кем-то, для кого Сильмариллы были почти так же - или так же? - дороги, как для него самого. Вновь заморосил дождь, и Майтимо пригласил Барахира и Андрет в свой лагерь, по-прежнему желая поговорить.
Но "поговорить" пришлось опять отложить, поскольку Нарелле вновь накрыло, как только она очнулась (Майтимо уже заметил, что ей становилось хуже, когда она была ранена, - а она бывала ранена, когда нарывалась из-за того, что ей было плохо, раугов замкнутый круг). К чести Барахира, - он не колеблясь решил в эти минуты быть с ней, сидеть рядом и разговаривать, держа её лицо ладонями и заглядывая в глаза. Майтимо также сел рядом с ней и взял за руку, и она сжала его пальцы. То, что в ней говорила тьма, можно было не слушать: всё то же о том, что эльфы ничего не делают, только годами обсуждают, в то время как люди сражались с Морготом и погибали, - и что, может, и не надо было с ним сражаться, поскольку тьма ничем не хуже света, и свет без тьмы сожжёт всё вокруг. Мимо проходивший Тьелко решил было возразить, что эльфы тоже сражались, и без них люди бы не справились, - но Майтимо напомнил:
- Это не её голос и не её слова.
Он видел, что настоящей Нарелле сейчас тяжело и больно, и она всеми силами сдерживает тьму, стремящуюся вырваться вовне. И продолжал звать её и просить её вернуться, услышать его голос и взглянуть на него, - и повторял, снова и снова, что она очень сильная, и нужно продолжать бороться, и тьма отступит. Что он будет рядом, и можно справиться сообща, - и она, Нарелле, ему нужна, правда очень нужна - такой, какая она есть. Лишь один раз Майтимо машинально ответил на вопрос - когда Нарелле спросила, почему эльфы, если так хотят помочь, только бьют её по голове, - и это было ошибкой:
- Они просто не хотят это слышать.
Нарелле резко села (вскочить не успела - её удержали). Говорила, что раз её не хотят слышать - она уйдёт, и просила её отпустить. Майтимо заверил её, что он хочет её слышать и хочет знать, что с ней происходит, и хочет помочь. И когда Барахир велел всем праздно наблюдающим зевакам разойтись, Майтимо не принял это на свой счёт и нагло остался с Нарелле рядом. Постепенно она успокоилась, но не желала никого видеть. Барахир сперва предложил было ей всех разогнать, но тут же вспомнил, что он в гостях в лагере Первого Дома, - и тогда предложил ей вернуться в свой лагерь. Майтимо не очень хотелось оставлять её без присмотра, но он понимал, что ей стоит побыть в тишине. А пока он был занят Нарелле - он видел, что его братья о чём-то говорят с Андрет.
- Теперь я хотел бы рассказать тебе одну долгую историю, - сказал он Барахиру. - Быть может, мои братья сейчас рассказывают ей то же самое.
- Насколько долгую, на пару месяцев? - съязвила Нарелле.
- Нет, я смогу управиться быстрее.
Майтимо вышел с Барахиром за пределы лагеря. Хоть Майтимо и хотелось бы, чтобы Нарелле тоже услышала его историю, - она ушла, и приходилось работать с тем, что есть.
- Однажды мой отец создал величайшее творение, - начал он. - Превосходившее творения Валар. Всё, что видишь ты вокруг себя, создано Валар, - а творение моего отца было ещё совершеннее. Это были самоцветы, - но не те камни, что берут из недр земли, а целиком рукотворные, от замысла до исполнения. И эту оболочку он заключил свет более чистый, чем свет солнца и луны.
Кто-то из родичей, кажется Турукано, оказался рядом и добавил, что солнце и луна были созданы из плодов тех Древ, свет которых сохранился в Сильмариллах. Майтимо не считал это дополнение важным и потому продолжал:
- Валар завидовали этому творению, а более всех позавидовал Моргот, которого тогда ещё звали Мелькором, и он был одним из Валар. Он похитил Сильмариллы и убил моего деда. Потому мы и пришли в Эндорэ: чтобы отомстить за нашего деда и вернуть творение нашего отца.
- Но как ваши Сильмариллы связаны с нашим Наставником?.. - спросил Барахир.
- Видишь ли, Моргот вставил украденные Сильмариллы в свою железную корону. Я сам видел их, когда был в плену в Ангбанде. И ваш Наставник, должно быть, украл у Моргота его корону или получил её из его рук.
- И что вы хотите сделать?..
- Я хотел бы увидеться с вашим Наставником, - и если он всё это время обманывал вас по приказу Моргота, то сразиться с ним.
- Этого не может быть, - с уверенностью перебил его Барахир. - Наш Наставник не делал нам зла! Он всему нас научил, это наш свет!
- Быть может, он пошёл против Моргота, - Майтимо сам не верил в такого Саурона, но был готов допустить уже любой, даже самый невероятный вариант. - В таком случае мы сможем с ним договориться.
- Договориться о чём?
- Вернуть нам Сильмариллы. Мы поклялись их вернуть. Как бы это объяснить...
И произошёл ещё один мем, когда Майтимо попытался найти доступную людям аналогию.
Майтимо: Скажи, смог бы ты отдать своё дитя в чужие руки?
Барахир: Ну, я сына женить собираюсь...
Майтимо не удержался и поржал
- А как же мы? Мы не сможем жить без нашего света! - забеспокоился Барахир. - Он даёт нам процветание!
- Вернув Сильмариллы, мы не станем запирать их в сундуках в подвале, - пояснил Майтимо. - Вы можете поселиться на наших землях и по-прежнему видеть их свет. Сильмариллы принадлежат нам, но их свет принадлежит всем.
- А велики ли твои земли? Ты король?
- Нет, я не король, но я лорд в своих владениях и могу говорить за себя: у тебя и твоих людей есть моё приглашение. Наш король - Нолофинвэ, и думаю, он не будет против.
- Тогда я поговорю с ним. Но, я слышал, есть вражда между вашими Домами?
- Между нами были разногласия, но они остались в прошлом. Враждой я бы это не назвал. Сейчас у нас один король и общий враг, и мы не враги друг другу.
И Майтимо был благодарен Финдекано, который оказался рядом и подтвердил, что претензий к Первому Дому ни у кого больше нет.
- Но почему говорят, будто вы убивали родичей? Мне нужно об этом знать, чтобы понимать, могу ли я вам доверять.
Значит, кто-то всё же наябедничал и даже теперь хотел всё испортить. Майтимо очень любопытно было спросить, случались ли распри между Домами эдайн, - но сейчас было не время. И Финдекано стоял рядом, как совесть на внешнем носителе, - словно внимательно слушал, что Майтимо скажет.
- Это было не на этой земле, а ещё в Амане, - ответил Майтимо. - Когда мы хотели догнать Моргота и уйти из-под власти Валар, - были эльдар, что остались на стороне Валар и пытались задержать нас. Я не могу их винить. На этой земле мы не проливали кровь, и впредь едва ли кто-то встанет между нами и Морготом, коего больше нет, или пожелает присвоить наши Сильмариллы.
И вновь Финдекано подтвердил, что хотел бы, чтобы Сильмариллы вернулись к сыновьям Феанора, и что отдать Сильмариллы - лучшее, что можно сделать. Барахир отправился говорить с Нолофинвэ, а Майтимо вздохнул с облегчением: пол-дела сделано, и если эдайн станут его подданными - то Сильмариллы будут у него в руках. То есть в руке. Так он и вернулся в свой лагерь.
- Если честно, хочется уже убить Андрет и забрать Камни, - признался Тьелко.
- Ты ведь понимаешь, что это будет означать войну с людьми?.. - напомнил Майтимо.
- Война в любом случае будет.
- Не будет. Я уже пригласил людей на свою землю.
И с этой фразой - "Я их уже пригласил" - Майтимо отныне выходил из любой попытки эскалировать конфликт с людьми. И тут, придя на очередной шум, он увидел братьев, вновь столпившихся вокруг Андрет. Платок в её руках был развёрнут, и большой округлый кусок холодного железа лежал на нём, как каравай. На корону это не было похоже: железо как будто расплавилось и вновь застыло, а Сильмариллы могли быть внутри. Братья были полны энтузиазма расковыривать железо и доставать Сильмариллы, а Андрет в нерешительности смотрела на Барахира и спрашивала, позволить ли им это сделать. Майтимо только-только переварил тот факт, что "ваши Камни - и есть наш Наставник", - а теперь Курво заявил, что Наставник - это его отец, и что отец с ним говорил и сам хочет освободиться от оков. Звучало как бред, но о таких вещах Курво врать не станет.
Сильмариллы не в Ангбанде, отец не в Мандосе... Теоретически, у Майтимо могло возникнуть к отцу много вопросов: почему ни разу не сообщил о себе и о спасённых Сильмариллах, пока нянчился с людьми?!.. Но, как я сформулировал на постигровом сборе, - мотивации к действию у Майтимо возникали раньше, чем вопросы: отца надо освободить - значит, освобождаем. (На самом деле, Феанаро частично потерял память, - хотя говорил эдайн о том, что у него шестеро сыновей, поскольку видел Майтимо в Ангбанде и был уверен, что после такого не выживают. А корона действительно расплавилась - оттого, что Мелькор пожелал дотянуться до солнца, но Ариэн сбросила его вниз. Так корона железным камнем упала с неба на земли людей.)) Барахир был не против, и Курво с Тьелко сказали всем посторониться: дескать, они здесь кузнецы, они и будут раскалывать железо. Майтимо спорить не стал. Однако кузнечных инструментов оказалось недостаточно, и железный слиток не поддался. Что ещё могло бы помочь расплавить железо заново? - Крокодил не ловится Дракон издох, оставались вулканы.
- Тебе придётся учить меня драться левой рукой, - сказал, оказавшись рядом, Финдекано, демонстрируя перевязанную правую кисть.
- Научу, - пообещал Майтимо. - Но она ведь заживёт и восстановится?..
- Мне отрезали большой палец, новый уже не отрастёт. Стрелять из лука можно, а вот держать меч...
И тут Морьо, не то чтобы кузнец, неожиданно предложил Финдекано сковать для него металлический палец и прикрепить к кости, предупредив, что это будет больно. Финдекано согласился потерпеть, и Майтимо одобрил: для фехтования главное - подвижная кисть, поэтому его железной рукой возможно только щит держать, - а искусственный большой палец фехтованию не помешает.
Пока часть феанорингов радостно убежала искать вулкан, Барахир пригласил всех в свой лагерь на шару (батин суп)), - и Майтимо рассудил, что для поиска вулкана семерых не нужно, и ему как старшему будет вежливо принять приглашение. К тому же хотелось проведать Нарелле. И пожрать! В середине игры мне наконец-то захотелось пожрать, и я прихватил из своего рюкзака ПИРОЖИЩЕ с готовностью разделить его с желающими, - преломить хлеб, так сказать. Я всё ещё не фанат шары, плюс от сгущёнки мне попросту может стать плохо (да, водка смущает меня меньше)), - но иногда её употребление несёт ритуальный характер В этот раз она даже не ощущалась крепкой, и свои главные функции (согревающую, бодрящую и питательную) выполняла исправно. С кубком шары и пирожком я сел на бревно у костра. Напротив сидел Берен [Нурх], коего я до этих пор толком не видел, - но Майтимо просёк, что это и есть тот самый сын Барахира, которого тот собирался женить. А когда Майтимо заговорил о том, что приглашает людей остаться на этих землях, - сзади послышался голос Лютиэн [Дёгред]:
- Какими же землями ты так распоряжаешься?
- Я говорю только о своих землях, - спокойно ответил Майтимо. - До чужих мне дела нет. Впрочем, король Нолофинвэ разрешил, и я не буду против, если кто-то из людей выберет жить и в других владениях.
Ему было лень говорить, что он проливал кровь за свою землю и хоронил в ней своих верных, и потому имеет полное право называть её своей. Было лень спорить и ссориться с дочерью Тингола. Если Тингол, отсиживаясь за юбкой жены-майа, считает себя владетелем всея Белерианда от моря до реки Гелион, - то это просто смешно, и не более.
- Кто-то может захотеть поселиться и в Дориате, - продолжал Майтимо, с улыбкой оглядывая сидевших вокруг костра людей. - Впрочем, вам бы там не понравилось.
- Одному уже понравилось, - усмехнулась Лютиэн. Берен это никак не комментировал.
Также принявшие приглашение родичи из 23 Дома стали смотреть на Майтимо выразительными глазами и шёпотом подсказывать, что-де "Она за твоей спиной", словно к нему волколак подкрадывался. Это Майтимо также счёл забавным.
- Я в курсе, с кем говорю, - улыбнулся он. - И я не говорю ничего оскорбительного, просто шучу.
Что они имели в виду? Уступить госпоже место? - Так всё бревно было пустым, а таких почестей, чтобы не сидеть к ним спиной, к лордам и леди отродясь не проявляли. А Майтимо в самом деле не понравилось бы в Дориате за Завесой, - равно как и в потаённом городе Турукано. После того, как свалили из Амана, - больше никаких не хотелось стен и границ. А эдайн казались ему народом свободным и привычным к перемене мест, а не к торчанию на одной безопасной кочке. Но Лютиэн шутку не оценила и усыпила Майтимо, - и только это позволило мне доесть пирожок: я решил, что пока не доем - он не проснётся, что бы ни происходило
А произошло следующее: к костру вышла женщина, которую могли узнать те, кто побывал в Ангбанде. Я спросил, узнает ли её Майтимо, который был в Ангбанде давно, - но не получил ответа и продолжил жевать. К тому же игротеху тоже надо было поесть прежде, чем отвечать на все закономерные вопросы прошедших через плен нолдор 23 Дома. А там и подтянулись феаноринги, ходившие искать вулкан. Все вулканы потухли Тут необходимо отступление про "Один сломал - другой потерял": было решено, что вскрыть железный слиток можно только кинжалом Ангристом, принадлежавшим Курво (что канон), - но кинжал остался в Ангбанде. И в этом не было мастерского замысла: Берто вполне ПО ЖИЗНИ обронил там кинжал, когда Курво вытаскивал сына. И вытащить Тьелпэ мы также по мастерскому замыслу не должны были, - он должен был оставаться в подземельях и мотивировать нас продолжать вылазки в Ангбанд. Но Курво было ОЧЕНЬ НАДО, поэтому он уволок Тьелпэ сквозь стенку из нетканки, - и теперь мотивировать на вылазки должен был кинжал. Вот только Даэрон не мог разорваться, - и когда ему пришла пора выходить "голосом Феанора" из-под органзы, Тьелпэ пришлось выводить из игры, решив, что после плена ему очень плохо от воздействия тьмы. И вот Майтимо увидел, что братья пошли с этой подозрительной женщиной говорить, и присоединился к разговору.
Он спросил, кто это, и услышал, что она - тёмная майа, пытавшая в Ангбанде пленников. Тогда же в меня и вгрузили, что Майтимо тоже может её вспомнить: она ещё тогда была целительницей, которая и пытала, и лечила после пыток. На вопрос, чего она хочет, - отвечала, что хочет остаться на этих землях жить. Майтимо был не против (после падения Ангбанда "работать по специальности" в застенках майа будет негде), но он хотел услышать обещание не вредить эльдар и эдайн. Братья удивлялись, неужели обещания будет достаточно, - но что ещё он мог с неё взять? Слово и нарушение слова - многое значат. А обвинить кого-то во лжи заранее - невозможно: только когда он не сдержит обещание, но не раньше.
- Разве я когда-нибудь врала тебе?.. - вопрошала его майа.
- Нет, никогда, - пожимал плечами Майтимо.
Эта майа действительно всегда делала ровно то, что говорила: обещала сломать - значит, сломает; обещала вправить - значит, вправит. Кажется, она считала это своеобразной итальянской забастовкой по отношению к Морготу, властелину лжи. И всё же она ему служила, - вполне добровольно. Сейчас майа говорила, что если ей позволят остаться - она покажет то место в Ангбанде, где лежит кинжал. Но Майтимо надоело торговаться, и он ушёл.
- Неужели ты ей поверил?.. - спрашивали братья вдогонку.
- Я никому не верю, и за ней буду присматривать. Я так и не услышал от неё обещания.
- А что насчёт всего того, что она творила раньше?
- Все мы совершали ошибки в прошлом. Я не хочу прощать, но могу дать второй шанс.
Майтимо хотел поговорить с Нарелле и Барахиром о том, что ей следует остаться в Химринге, поскольку больше нигде ей не смогут (и явно не захотят) помочь, - но они вдвоём ушли говорить с тех пор, как Майтимо ещё сидел на бревне. Майтимо не заметил, как они вернулись, - зато очень хорошо заметил очередную вспышку Нарелле. Издали ему показалось, что это тренировочный поединок, чтобы размяться на поляне перед лагерем, - но, приблизившись, он увидел, что Нарелле с кем-то из Амбаруссар дерётся на мечах вполне всерьёз. Умница Тарион среагировал первым, перехватив сестру и пытаясь её оттащить.
- Лорд Маэдрос! - позвал он, верно определив союзника. - Уведите своего брата, я уведу сестру, и закончим с этим!
Майтимо, поскольку считал, что его братья были в своём уме, хватать их руками не стал, - просто рявкнул, вклинившись между сражавшимися, чтобы немедленно прекратили (и чтобы не вздумали больше оглушать). Сработало не сразу: кто-то из братьев отпустил какой-то комментарий, и Нарелле, хоть её и держали за локти, попыталась дотянуться до него ногой и пнуть ниже пояса. Другой, недолго думая, резанул её по ногам мечом, - и только потом Майтимо, охреневая и рыча, удалось всех разогнать.
- Что вы не поделили?!.. - спросил он у младшего рыжего. - Ты не ранен?..
Как и ожидалось, вразумительной причины спора Майтимо не услышал: Нарелле просто атаковала кого-то из феанорингов, у кого не было при себе меча, - так что за брата вступился другой, у которого меч был. Майтимо понимал, что Нарелле - сложный случай, что она опасна для себя и окружающих, и что было бы разумно забрать у неё оружие. Но - так оскорбить воительницу, забрав у неё меч?.. Нет, никогда. Вот бы она только приняла приглашение в Химринг, - и пусть хоть тыкает в него мечом: он, Майтимо, переживёт. В конце концов, простите за сравнение, - у раненых животных не отнимешь зубы и когти, которые они от боли пускают в ход. Но это не значит, что им не следует помогать. А пока Майтимо позвал к раненым целителей, - и тёмная майа предложила свою помощь.
- НЕТ, - отрезал Майтимо. Пока рядом были нормальные целители, он никого не хотел отдавать в её руки. Слишком хорошо помнил, как это больно.
- На ней печать тьмы, - сказал, подойдя к нему, Туор, когда он смотрел в сторону Нарелле.
- Я это знаю. Ты знаешь, чем можно помочь?
- Свет Сильмарилла может развеять тьму над руинами Ангбанда и над этой землёй. Тогда спадут чары со всех тех, кто был ранен тьмой.
Майтимо поблагодарил Туора: теперь ему всё стало ясно. Нужно доставать Сильмариллы, а для этого нужно добыть кинжал, - и чем скорее, тем лучше. Да, у него и так была мотивация освободить отца от оков, - но дух Феанаро, по крайней мере, всё это время мог общаться с людьми, и для него не страшно было ещё немного побыть в таком состоянии. А Нарелле, того и гляди, могла напороться на чужой меч, да и Тьелпэ не становилось легче. И Майтимо пошёл рассказывать всем сказочку про петушка и бобовое зёрнышко (которая "И запороть такой хороший квест?!")) - многоходовочку, которая должна будет спасти Нарелле и остальных. Тариону рассказал первому, чтобы успокоить замучившегося брата:
- Нужно отправиться в Ангбанд, чтобы найти там кинжал. Кинжал нужен, чтобы выковырять из железа Сильмариллы. А Сильмариллы могут развеять тьму и исцелить тех, кто был ранен тьмой. И Нарелле станет легче.
Тарион был готов присоединиться к вылазке в Ангбанд, и это обнадёживало. Майтимо поискал глазами саму Нарелле, чтобы и её посвятить в свои планы, - и нашёл её сидящей у костра. Её вновь трясло от холода - или от усталости (Майтимо ни разу не видел её плачущей, но эту дрожь ей не удавалось скрыть), - так что он подошёл к ней со спины, укрывая рукавами, чтобы согреть. Но стоило ему заговорить, как с другого конца лагеря его начали звать братья. Очень срочно. Майтимо не был доволен, но от разговора оторвался и подошёл.
Братья как раз обсуждали, стоит ли идти в Ангбанд с тёмной майа. Майтимо повторил про многоходовочку, и добавил, что другого выхода, по-видимому, нет: поодиночке и вслепую в Ангбанд уже ходили, и это заканчивалось тем, что поодиночке же там и застревали. Из всех белых советов, начинавших ходить по кругу, Майтимо выходил с формулировкой "Я всё сказал, я всё услышал, я пошёл", - вот и в этот раз он развернулся и собрался уходить.
- Мы ещё не договорили! - прозвучало ему вслед.
- А я уже договорил! - отрезал он. Ему нужно было вернуться к Нарелле, которую он оставил ненадолго.
Она стояла на краю лагеря, словно только его и ждала. Майтимо остановился напротив, ещё раз озвучил многоходовочку и добавил:
- А если Сильмариллы не помогут, я бы хотел, чтобы ты осталась в Химринге. Как я уже говорил, я был в плену в Ангбанде, - я видел тьму, знаю все её уловки, и они на меня больше не действуют. Поэтому в Химринг всегда приходили за помощью беглые пленные. Точнее, не беглые: из Ангбанда прежде невозможно было сбежать, и если кто-то возвращался, - это значило, что им позволили уйти, чтобы они приносили беды своим близким против своей воли. Их отпускали, зная, что мы не убьём их и не прогоним, - потому что мы бы проиграли, если бы сделали так.
Кажется, Майтимо сказал больше, чем собирался сказать, - но Нарелле выслушала его. И тут к нему подошёл Тарион: братья, похоже, на Майтимо обиделись и решили подослать к нему человека с вопросом, забрала ли у него что-то тёмная майа, пока он был в Ангбанде. Дело в том, что у тёмной майа была подвеска с восьмиконечной звездой, которой она триггерила пленных, - и вместе с узнаванием в меня наскоро вгрузили, что это Майтимо подарил ей подвеску из благодарности. Поскольку вводной у меня не было, да я её и не ожидал (Кау упоминала, что расскажет мне, что со мной было в плену, - но, видимо, не успела), - править мотивацию пришлось на ходу и на коленке. Я считаю, что Майтимо не стал бы сознательно дарить символ своего Дома - память об отце, связь с остававшимися на свободе братьями; но сказать, что майа отобрала подвеску силой, против его воли, - он тоже не мог: иначе сотрудничать с ней уже не получилось бы. И он сказал, что действительно испытывал к ней большую благодарность и хотел что-нибудь подарить, хотя у него ничего при себе не было, - но не отследил, что именно майа взяла, поскольку как-то сложно уследить, когда у тебя хребет переломан об колено. А она взяла единственное, что могла взять.
Нарелле ушла, а Майтимо пронзило очень простой невысказанной мыслью: я не отдам тебя тьме. Чего бы это ни стоило - не отдам. Вернусь к тебе с Сильмариллом - или не вернусь.
Он сам подошёл к братьям, чтобы сказать, что собирается сходить в Ангбанд.
- С кем ты туда пойдёшь?
- Я могу и один сходить, - пожал плечами Майтимо.
- Я уже хотел один сходить, и меня не отпустили, - поделился Макалаурэ. - Тебя тоже не отпустят. Вместе пойдём.
Майтимо подкатил к майа с "Мы готовы, веди нас", - но оказалось, что Ангбанд ещё не готов, и нужно подождать. И во время этого ожидания началась комедия, поскольку к Майтимо подошёл Айканаро [Тиндэ] с Финдекано на хвосте и принялся докапываться, неужели в самом деле Первый Дом собирается заключать договор с тёмной майа.
- Я не буду ни с кем договариваться, - ответил Майтимо. - Просто принимаю помощь. Она знает дорогу, и без неё нам кинжал не найти.
- Ты с ней уже договорился, - заявил Айканаро. И зачем было спрашивать, чтобы потом утверждать?.. Майтимо достаточно было знать, что он никогда и ни при каких условиях не делал того, чего хотел враг. Всегда делал только то, что хотел сам. Захотел добыть кинжал - и сделает это. Да, воспользовавшись предложенной помощью. Неужели надо было не соглашаться её принять, а заставить показать дорогу силой? Тогда это не было бы "договором"?..
- Ты так уверен, что она отведёт тебя к кинжалу, а не заведёт в ловушку?
- Нет, не уверен. Вот и проверим. Если она обманет, - мы будем знать, что ей нельзя верить, и выберемся как-нибудь. Это тоже будет результатом. Но я не вижу для неё смысла нам врать.
Майтимо, конечно, спрашивал, какие ещё будут предложения, если ходить в Ангбанд без проводника уже много раз пробовали, - и закономерно не услышал ни одного. Финдекано маячил рядом с Айканаро и печально повторял, что ему не нравится эта идея, но ему всё равно не удастся никого переубедить. Майтимо не хотел его расстраивать, и был бы рад всегда к нему прислушиваться, - но не теперь.
- Это безрассудство... - произнёс было Финьо.
- И это говоришь мне ты! - со смехом возопил Майтимо. - Я понимаю, что тебя беспокоит. Я тоже беспокоился, когда ты ушёл в Ангбанд. Но я буду осторожен, обещаю.
А Айканаро, постепенно закипая, выдал самое потрясающее напутствие:
- Вот и хорошо, если ты там сгинешь. Чем меньше вас тут будет, тем лучше.
И ушёл. А Майтимо, обтекая рядом с Финдекано, только философски заметил:
- Технически, в чём-то он даже прав. Чем больше самоубийц - тем меньше самоубийц. Никто не заплачет, если мы не вернёмся.
Майтимо давно привык к тому, что ты охраняешь рубежи от тьмы - а те, кто за твоей спиной, желают тебе смерти. Так даже легче уходить. Но он должен был вернуться - ради Нарелле.
И вот пришла пора идти. И Мелиан тоже пошла (но ей за сделки с тёмной майа почему-то никто не предъявлял), и дух Феанаро подтвердил, что в Ангбанд за кинжалом идти надо. Ещё какой-то майа (его появления Майтимо не отсёк) обернулся вороном и полетел вперёд, указывая дорогу (и чуть не заблудился)). У входа в Ангбанд Мелиан и этот майа затеяли петь (выбрав для этого "поединок Финрода и Саурона", что было несколько не в контексте, поскольку поединка как такового между ними не было, скорее наоборот). И вот с одной стороны - я не против послушать, как поют, особенно когда делают это хорошо. А с другой - когда таким образом тянут время перед каким-либо эпическим деянием, процесс ожидания снижает кураж и пафос собственно деяния. Люди из лагеря, привлечённые звуками, подходили посмотреть-послушать, убеждались, что ничего не происходит, и уходили обратно.
- Даже не верится, что мы так близко к исполнению Клятвы... - говорил Майтимо.
Зато в Ангбанд мы прошли через лабиринт аки посуху, уже не парясь с завязыванием глаз. Так я впервые оказался в Ангбанде, а Майтимо - впервые после своего плена.
- Ну что, знакомые стены? - ласково поинтересовалась тёмная целительница.
- Да, знакомые. Не скучал.
Она устроилась в кресле в углу, вертя кинжал в руках. Майтимо сел напротив, спросил, чего она хочет за свою помощь. Неожиданно майа сказала, что хочет помочь майа ветра, которого Мелькор некогда обманул и заставил себе служить. Теперь, когда Мелькора больше нет, ветру нужен был новый покровитель, иначе он развоплотится.
- Кто он тебе? - спросил Майтимо. - Почему ты за него просишь?
Тёмная целительница не дала чёткого ответа, - но то, что она просила не за себя, изрядно настроило Майтимо в её пользу. Он и после вылазки говорил кузенам, что та, кто замышляет зло, не станет просить за другого.
- Переправить его в Аман, к другим валар, мы не сможем, - усмехнулся он. - И нам там будут не слишком рады.
Но оказалось, что майа, напротив, не больно-то хочет на суд валар, и если его примут в качестве защитника этой земли - это тоже поможет. Майтимо был не против: защитники лишними не бывают. Всё, что было нужно ветру, - это быть свободным и нужным, - а эти потребности Майтимо понимал очень хорошо. Ветер обязался никому не вредить, тёмная целительница - также. Да, не могло быть никаких гарантий, кроме их слова, и другие феаноринги колебались, - но Майтимо не хотел длить белый совет, и в особенности - задерживаться в руинах Ангбанда.
- Я вот что думаю: если мы станем подозревать друг друга и не доверять друг другу, - это очень порадует Моргота.
Возражений не возникло. Майтимо протянул руку за кинжалом, передал его хозяину. Вся компания покинула Ангбанд и вернулась в лагерь. Позвали Барахира и Андрет, вновь убедили их в том, что их Наставник сам хочет освободиться. На вопросы, где будут находиться Сильмариллы, Майтимо повторил, что люди смогут селиться на землях под светом Сильмариллов. И, заметив недовольное лицо Тьелко, добавил:
- Конечно, я никого не буду заставлять пускать людей на свои земли. Но мои земли для людей открыты.
- Нас много, - предупредил Барахир. - И мы пашем землю и пасём скот.
- Главное - бережно обращайтесь с лесами, - предупредили Амбаруссар.
- Это мы понимаем! - как-то даже обиженно сказал Барахир. - Если не брать только самое необходимое, то и дичи не останется.
Железо раскурочили кинжалом, и внутри оказался только один Сильмарилл (кажется, просто потому, что Кау смогла одолжить у Нотиэль только один светящийся кристалл)).
- Теперь твой дух свободен, отец, - произнёс Майтимо. - Твоя Клятва исполнена.
Братья же всё-таки решили уточнить у отца, считает ли он Клятву исполненной, - и он сказал, что да.
- А тот, чьим именем мы клялись? Считает ли Эру Клятву исполненной? - продолжали братья.
- Боюсь, этого мы не узнаем, пока не предстанем перед ним, - ответил Майтимо.
Курво и Тьелко тут же попытались схватиться за Сильмарилл, обожглись, решили сковать для него светильник и уже были готовы бежать и ковать. Барахир, бережно заворачивая самоцвет обратно в ткань, сказал, что Сильмарилл может пока побыть у него, в безопасном месте. Братья вновь посмотрели на Майтимо вопросительно. Майтимо сказал, что мы можем передавать Сильмарилл на хранение своей доброй волей, - это не является нарушением Клятвы (мы клялись преследовать тех, кто укроет Сильмариллы от нас, а не тех, кому мы сами их вручили). За оставшимися двумя Камнями Барахир обещал послать людей за горы. Отводить туда эльдар он не хотел, - но Майтимо верил, что Сильмариллы им принесут, и что однажды в будущем экспедиции за горы будут возможны.
Тут вспомнили и об исцелении Сильмариллом. Майтимо распорядился не таскать Сильмарилл к каждому пострадавшему от тьмы по отдельности, а собрать всех вокруг Сильмарилла. И только теперь он увидел Нарелле, которая откуда-то возвращалась, и окликнул её: дескать, тебя это тоже касается.
- Я уже послала свой голос тьмы в ж@пу, - радостно сообщила Нарелле. - Мне Финрод помог.
- Финдарато помог тебе послать что-то в ж@пу?.. - Майтимо, посмеиваясь, покачал головой: сам Финдарато так точно не выразился бы. - Я очень рад за тебя.
Нарелле посмотрела ему в глаза - и поцеловала так крепко, что Майтимо не успел ни ответить, ни хоть как-то среагировать, ни понять. Впору было попросить повторить помедленнее, - но Майтимо слишком обалдел от такого натиска и вспомнил только, что целуются на свадьбах, а сейчас вроде не она?!..
- Но... я... я же, вроде, на тебе не женюсь, - выдавил он, переводя дух.
- А для этого не обязательно жениться. Я ещё и с языком могу, - похвасталась Нарелле и ускользнула.
Майтимо остался моргать и осознавать, отчего так бьётся сердце, минуты на две. Подходил Финдекано, сказал, что он рад тому, что феаноринги вернули Сильмариллы и исполнили Клятву. Майтимо искренне его поблагодарил. Затем он увидел, как Нарелле крепко обняла Турукано, - для Турукано это также стало неожиданностью, и он был слегка шокирован.
- Ты был добр ко мне, - пояснила ему Нарелле. Майтимо, посмеиваясь, сказал, что он тоже ещё не разобрался в человеческих проявлениях благодарности.
Но что-то не давало ему покоя: он сказал Нарелле неправду. И даже если с её стороны была лишь благодарность, - ей стоило об этом знать.
- Знаешь, боюсь, я был с тобой не вполне честен, - начал он, подходя к ней у костра.
- Такое нередко случается, - согласилась она философски.
- На самом деле я хочу на тебе жениться.
Она поперхнулась тем, что пила.
- Хотя к тому есть некоторые препятствия.
Она закатила глаза:
- Ну да, ваша политика, эти ваши Камни...
Майтимо не успел сказать, что никакая политика его не остановит, ибо кто запретит лорду своего Дома жениться на той, на ком он пожелает? - Пусть кто-то только попробует сказать слово против! А отец - уж точно против не будет. Единственным, что его смущало, были назначенные эльдар и эдайн разные пути, - но даже это уже не могло его остановить: эльдар любят лишь однажды.
А не успел потому, что к нему подошёл Тарион и спросил, можно ли как-то вступить в его Дом.
- Конечно, ты можешь присягнуть на верность Первому Дому. Я с радостью приму твою присягу.
- Тогда я лучше Амбаруссар присягну, спасибо! - решил Тарион и умчался.
- Никто сегодня не принимает мои предложения, - пошутил Майтимо. Он понимал, что после его откровений Нарелле потребуется время, и не хотел торопить её с ответом. Она не отказала ему сразу, и это уже вселяло надежду.
- Это тяжело, когда так много братьев?.. - спросила Нарелле, вместе с ним провожая Тариона взглядом.
- Порой нелегко. Но я всё равно их люблю.
- Я тоже люблю своего брата.
И Финдекано, и Нарелле Майтимо говорил о том, какую невероятную лёгкость ощутил, когда Клятва перестала довлеть над ним - и он теперь вновь принадлежал самому себе, а не Клятве. Но так и не сказал о том, что, принадлежа себе, мог позволить себе любить, - что прежде казалось невозможным.
- А, вот где мой кузен Айканаро, - порадовался Майтимо, заметив его наконец на соседней поляне в компании остальных кузенов. - Пойду разочарую его тем, что выжил в вылазке в Ангбанд.
- У тебя с ним какие-то проблемы? - тут же оживилась Нарелле. - Может, вам надо подраться? Или это у него с тобой какие-то проблемы? Надо у него спросить!
И она устремилась к Айканаро - решать "проблемы" Майтимо. Он, смеясь, догнал её и объяснил, что у него нет проблем с кузенами и он их тоже любит. Нарелле с лёгкостью переключилась на рассматривание длинных волос Айканаро и стала спрашивать, как же с такими волосами носить шлем в бою.
- Заплетаем в косы и убираем в подшлемник.
- Но это же неудобно! - удивлялась Нарелле. - Хочешь, я тебя постригу?
- С тех пор, как меня остригли в Ангбанде, я уже оброс, и больше не захочу стричься, - заметил Майтимо.
- И я ещё обрасту, - добавил недавно остриженный в Ангбанде Финдекано.
Памятуя о том, что Майтимо услышал от Нарелле при первой встрече, - тема эльфийских головных уборов немало её занимала. Подумалось, что эльдар привыкли носить длинные волосы по образу и подобию валар, - потому что валар считали это красивым. Да что бы они понимали в красоте, думал Майтимо, глядя на коротко стриженную Нарелле.
Тема разговора как-то плавно перешла на готовку, - и Майтимо был немало благодарен Турукано за то, что тот сказал, что у эльдар мужчины пекут хлеб и вообще умеют готовить: Нарелле после этого сказала, что предложение стало казаться ей более заманчивым Майтимо, конечно, уточнил, что у эльдар каждый может заниматься тем, чем пожелает: женщина может быть воительницей, мужчина может готовить еду, - но когда Нарелле замечталась о приготовлении дичи, не мог не подхватить:
- И с брусничным соусом, и с мёдом... - так готовили в Химринге, и ему не терпелось пригласить Нарелле на охоту и последующий пир.
Нарелле заявила, что хочет показать нолдор некий выдающийся мухомор, и повела всех на другую поляну. Мухомора не нашлось, посему не менее живописная сыроежка была наречена мухомором, и Нарелле продекламировала оду грибу, танцуя с ним по поляне. Майтимо невольно задумался, действует ли на людей таким образом "батин суп", - но, похоже, Нарелле, как и он сам, просто наслаждалась летящей лёгкостью после того, как от неё отступилась тьма. И он думал о том, какой красивый у неё голос (не только воительница, но и поёт, - не всякому эльда дано столько талантов!), и как красива она сама, - и любовался, не замечая также наблюдавших за экспромтом кузенов.
Затем Нарелле устремилась к поляне, на которой собрались остальные феаноринги. Там при помощи Сильмарилла исцеляли Тьелпэ, который виртуально (ввиду присутствия Даэрона духом Феанаро)) лежал на коленях отца, а Камень лежал у него на груди. Андрет строго присматривала за тем, что Камень используется в благих целях и ему это не навредит. Нарелле вручила гриб Морьо и извинилась перед ним (не грибом)) за то, что тыкала в него ножом. Морьо воспринял это философски: дескать, кто только в него ножом ни тыкал, дело житейское. Но окружающие при виде гриба хором сказали НЕЕШ А Морьо забрал у Майтимо его кубок шары и нагло осушил за время последующего разговора. В большой семье клювом не щёлкают!
А поговорить было о чём: Майтимо заранее сказал, что хотел бы собрать всех братьев, - и вот все были в сборе, лучшего момента не представится.
- Я много думал о том, как распорядиться Сильмариллами, когда мы вновь их обретём. И более всего мне хотелось бы прекратить распри между тремя Домами нолдор. Я предлагаю разделить Камни между троими потомками Финвэ, - но я не могу принять такое решение в одиночку, не посоветовавшись с вами. Если вы будете против, этого не будет.
Как минимум двое братьев высказались против, и Майтимо свернул эту идею. В самом деле, она была географически нерациональна: владения кузенов были слишком близко друг к другу. Будет лучше разделить Камни по трём разным землям Первого Дома, чтобы свет светильников покрывал как можно большую площадь. У присутствовавших людей, к счастью, возражений не возникло, - и Майтимо, сказав уже привычное "Я всё сказал, я всё услышал, я пошёл", вернулся в лагерь.
- Ты теперь вернёшься в свой потаённый город? - спросил он Турукано. - Кстати, я так и не спросил, как ты его назвал.
- Гондолин.
И тут синдарин... но звучало красиво. Турукано сказал, что подумает о том, чтобы сделать город открытым, раз Моргот повержен. А вот Туор, кажется, решил остаться с эдайн.
Некоторое время спустя пришла пора прощаться и с отцом. Вокруг духа Феанаро, временно ставшего видимым, собрались все сыновья, - и тут он заявил, что отныне оружие, обращённое против других, будет раскаляться в их руках и обжигать. Первым из обалдевших обрёл дар речи Тьелко:
- Отец, за что ты нас так проклинаешь?!.. Как мы будем защищаться, если на нас нападут?..
- Мы можем дать слово, что ни на кого не нападём первыми, чтобы захватить их земли, - предложил Майтимо. - Нам никогда не было нужно чужого, и не будет нужно, - но своё мы будем защищать. Тебе довольно будет моего слова?
Честного слова старшего сына для Феанаро оказалось достаточно. Ещё какое-то время уточняли формулировки - в частности, что за разумных существ, на которых нельзя нападать, считаются эльдар, эдайн и наугрим, - но, осознав, что это доходит до маразма (Майтимо стоял на том, что отец и так понял, что он имел в виду, и незачем придираться к словам), прекратили. Майтимо спросил, надолго ли отец ещё задержится с ними, - тот не знал ответа, но каждому из сыновей поочерёдно сказал что-то хорошее.
- Мне жаль, что мудрость досталась тебе такой дорогой ценой, - сказал он Майтимо.
- Нормальная цена, пап, - пожал плечами Майтимо. Подходящая плата за знание, что нельзя пытаться обмануть того, кто однажды уже обманывал. И в целом - нельзя обманывать, уподобляясь Врагу. Он ещё легко отделался. Мог бы не рукой, а головой.
У людей было своё прощание: провожать тех, кто уходил на раннюю электричку, пошёл практически весь блок эдайн, и я не знал, вернутся ли они ещё. Смеркалось, и в сумерках к лагерю вышла компания игротехов. Это были эльдар и эдайн, пришедшие после Внезапного Пламени и разрушения Ангбанда в поисках лучшей доли. Кто-то из феанорингов узнал своего верного, ранее попавшего в плен, - а Туор узнал одну из военачальниц эдайн (Майтимо спросил, из другого ли она племени или из того же, кое ведёт Барахир, - но так толком и не разобрался). Майтимо пригласил всех греться у костра, и один из беженцев прошёл мимо с бормотанием "А я томат Аннатар, дары приносящий". Нет, чувак, прости, - ты не Саурон, Саурон бы действовал более изящно
Когда всех пришедших, кроме него, кто-то вспомнил, а этого последнего чувака никто не знал, - к нему возникли вопросы, кто он такой и откуда. Майтимо сперва шепнули на ухо, что этот тип не нравится отцу, и Майтимо пообещал за ним приглядывать, - а затем шепнули, что это точно майа. При этом тип утверждал, что он якобы человек.
- Мы знаем, кто ты такой, - подошёл к подозрительному гостю Тьелко.
- Не подсказывай ему, пусть ответит сам, - сказал Майтимо. - Кто ты?
Гость стал лепетать, что он-де странник, пришёл издалека, сами мы не местные.
- Хорошо. Я задам очень простой вопрос, а ты ответишь только "да" или "нет". Ты человек?
Лепетание продолжилось было, но Майтимо настаивал, и майа сказал "да".
- Ты врёшь. Плохая идея - начинать знакомство со лжи.
- Сюда уже приходили другие майа, и они честно говорили о том, кто они, - добавил кто-то из-за плеча Майтимо. - Поэтому мы их приняли. Но лжи здесь не любят.
- Убирайся, - предложил Майтимо. - Если ты майа, то тебе не нужна наша помощь и тепло нашего костра. Иди своей дорогой.
Но майа не воспользовался поводом уйти по-хорошему и продолжал что-то говорить о том, что-де ходит по всем землям с места на место и изучает тех, кто там живёт, и хочет просто посмотреть на то, как живут люди. Но "изучать" своих людей Майтимо позволить не собирался.
- Уходи и живи где пожелаешь, если дашь слово не причинять вреда мыслящим существам. А если обманешь, мы живо найдём тебя.
Но и такого обещания майа давать не стал, вместо этого принявшись затирать, что-де в горах ещё остались люди и он боится, что они на него нападут и ему придётся защищаться.
- Майа нечего бояться людей, - возразил Майтимо. - Если они нападут на тебя, ты сможешь просто исчезнуть. Убирайся, или я вышвырну тебя отсюда.
И он уже начал было примериваться к тому, чтобы взять увиливающего как угорь на сковородке майа за шкирку и вынести за пределы лагеря, - как Туор очень серьёзно спросил:
- Эльдар, у кого-то из вас есть перед ним долг гостеприимства?..
Все покачали головами, и Туор, выхватив меч, перерезал майа горло, завершая этот затянувшийся разговор. Тот, развоплотившись, превратился в зелёного ворона и стал летать кругами и орать, - но тут уж Финдекано натянул тетиву и подбил гадкую тварь.
Затем новости стали приходить одна за другой, поскольку игра стремительно подходила к концу. Сперва Майтимо услышал, что пришло море и затопило то, что осталось от Ангбанда, и теперь там... внутреннее море?.. И что на берегу нашли мёртвыми Лютиэн и Берена. Второй факт особенно не укладывался у Майтимо в голове: что могло с ними произойти, почему, как?.. Что сказать Барахиру, когда не уберёг его сына?.. Следом новость: они живы. Значит, предыдущая была ложной, кто-то ошибся?.. - Но нет: они воскресли. И это было совсем уж невероятно. Ладно дочь эльда и майа вернулась, минуя Мандос, - это ещё можно понять. Но как мог вернуться человек, которому предназначено покинуть пределы этого мира?!..
Вернулись провожавшие. Нарелле была рада видеть военачальницу, которая из-за ранения должна была оставаться в их прежнем лагере, - а та немедленно пожелала, чтобы ей нанесли новые отметины на лице. Объявили о свадьбе Берена и Лютиэн, и Майтимо объяснили, что Лютиэн выбрала человеческую судьбу, отказавшись от бессмертия. Теперь я знаю, что так можно, думал Майтимо, глядя на празднество со стороны. А пригодится ли это знание... конечно, пригодится. Он не станет просить Эру о точно таком же чуде: чудеса не повторяются. Он станет просить о другом. О том, что раз границы Амана его не удержали, - то и границы самого мира не удержат.

Итого - всё мне было прекрасно в этом AU, разве что с концепцией "исправившегося" Феанаро мне всегда сложновато: ну не лезет у меня это "я много думал и пришёл к идее ненасилия" в логику эпоса. Зато - ещё до игры Нарелле называла рыжих феанорингов лисятами, и я шутил, что трёхлапого лиса может приручить маленькая не-принцесса с почти-другой планеты. И не ошибся: правда приручился. Теперь Майтимо для меня - навсегда лис, - а аватарка выпала сама
И я неизменно люблю играть феанорингов, поскольку феаноринги берут и делают, в то время как остальные сидят и осуждают - а потом пользуются плодами сделанного (не переставая осуждать). В выборе "спасти кого-то или не запачкать свой белый плащ" зачастую нет третьего варианта, и феаноринги выберут первый, дав другим (в том числе спасённым) возможность гордиться своей чистотой на их фоне. Все будут исцеляться и жить под светом Сильмариллов, - но феанорингам всегда будут припоминать, что они ради этого пошли на сделку с тёмной майа И послеигровое
Я долго колебался, оставаться ли на вторую ночёвку, чтобы с утра пойти до воды. Но снова заленился: во-первых, я не взял ни пенки, ни спальника, ни купальника, да и погода для купания была сомнительна. А во-вторых, у костра все быстро деролились и начали говорить за жизнь и другие игры, а я медленно деролюсь и переключаюсь: мой идеальный формат послеигровой социалки - это обниматься и обсуждать прошедшую игру, и прочее ппп (пить, петь и плакать)). Я понял, что у меня нет мозга думать про игры грядущие, так что я вернул Орф меч, обнял всех, забрал свой рюкзак из лагеря Первого Дома и пошёл забирать Птаху с мастерки. Так и пошли толпой на последнюю электричку.