Вот и отметили день рождения Кау задорным угоном Каммористы 5 июля
Новая звёздочка на фюзеляж: сыграл ещё один дрим в сеттинге Этерны - Себастьяна Берлингу. Ещё молодым и без ОТП авангарда и арьергарда (у Хулио уже что-то с кем-то было, но я так и не понял, с кем)), - но надо же с чего-то начинать. Персонажа я описывал мастеру такПо тем полутора строчкам, что есть о нём в каноне, - можно было бы сказать, что Себастьян "весёлый и злой". Но весёлый - без вальдесовского шутовства, скорее - азартный. Похож в этом на Хулио, но видится более... холодным, что ли. Менее пламенно-стихийным, скорее - хищным. Когда не столько "упоение в бою", сколько удовольствие от предвкушения боя, удовольствие от точного расчёта, удовольствие от единственного верного броска на добычу. Без лишней жестокости, но и без жалости. Сейчас, когда ему чуть за двадцать, - это, конечно, ещё щеночек будущего борзого пса В чём-то более идеалистичный, но рвущийся на настоящую охоту, чтобы испытать и проявить себя, поддаться головокружению победы, и вот это всё, от чего шерсть дыбом на загривке Очень ценит товарищество. Не со всеми подряд, с кем просто рядом пил, - но уж с теми, кого выбрал, ценит очень. Отношение к мистике... на актуальном этапе - тоже идеалистичное. Вида "в сказках чудеса происходят с удачливыми, - ну так я удачливый, так что не буду шарахаться от чудес".
Хотелось, конечно, всевозможных завязок. Увёл у кого-то девушку/юношу/шляпу? Сходил вместо кого-то на дуэль или был секундантом? - Дайте два. Но прежде чем кидать клич в чате и эти завязки искать, я хотел дождаться вводной, дабы накуренное ей не противоречило. И, наверное, зря (хотя тлен нашёптывает, что всё равно никто бы не откликнулся): вводную я получил накануне игры, когда судорожно догрызал работу и уже не успел бы ничего обсудить. Одно дело - в ночь перед камерной игрой получить вводную с прописанными взаимоотношениями со всеми окружающими, и совсем другое - когда во вводной только перечень последних событий. Словил вьетнамский флэшбэк имени Излома, когда ты никому не родич, никому не друг, никому не любовник, и непосредственно на игре найти близкие отношения тоже нет шансов, потому что у всех эти слоты уже заняты. Зато, как и на Изломе, игра была достаточно насыщенна событиями, чтобы некогда было скучать и унывать. И Орф провела нам данж словеской! На дюжину человек и на три часа! (Немного наивно было ожидать, что в данж пойдёт пара игроков и минут на пятнадцать, а остальные в это время будут пропускать всё самое интересное и заниматься ничем.)) Теперь очень хочется поиграть в НРИ и у Орф тоже, - и, надеюсь, осенью такая возможность у меня будет, пусть и онлайн.

Играли на нашей территории, - так что мы с Птахой начали уборку ещё с четверга: разгребли хаос в мастерской, кухне и спальне, помыли полы и посуду. Доигровое всякоеУтром субботы мне оставалось только переставить клетки в спальню (назначенную игротешкой), пропылесосить и обеспечить столиком для еды-воды каждый корабль (Каммориста моделировалась гостиной, захваченная Императрикс - коридором, переходили через кухню). Мастера оптимистично собирались заехать в час, но не успели, - зато я успел собрать минимальный прикид из чёрной "пиратской" рубашки и штанов. Начиная с двух начали съезжаться игроки. Из мастеров первой доехала Орф, у которой я одолжил красный кушак (не мог найти свой кушак ни на Тому, ни на Майтимо, и вот теперь на Берлингу тоже не нашёл!), - и была надолго нейтрализована крысами Я оставил их наедине и пошёл раскладывать еду (Сех привезла рахат-лукум, от которого я совершенно теряю волю, - но в процессе игры мне было абсолютно не до еды)). Когда Орф вернулась и я зашёл в спальню убедиться, что клетка закрыта, - оная была, конечно, закрыта... но был нюанс: шибко умный Геллерт остался снаружи Крысы были назначены сперва моделью трюма, а затем, когда в спальне прогружали Диего, - повышены до модели Олларии (что, вообще-то, было несправедливо по отношению к крысам)).
На этой игре мы с Птахой наконец распечатали яблочный виски Fowler's, который ей подарили на день рождения. С яблочным соком было вкусно, и мы, кажется, приговорили бутылку вдвоём, - что не мешало мне до и после припадать также к вину и сидру. В какой-то момент Хэс, до игры опасавшаяся, как бы не пришлось везти вино обратно домой, пошла за ещом, и Диего держал в руках бутылку в качестве модели присутствия Рокэ А прежним капитаном Каммористы побыл до игры Ильдо, героически написавший бортовой журнал (разными почерками!) и нарисовавший карту. Ещё Орф привезла белую верёвку (прямо для шибари, вполне рабочую)), которой отлично поигралось: ей связывали капитана, её натягивали над пропастью, потом капитан связывала ею всех мужиков... Как написала Кэролайн после игры, - у этой верёвки не было провисов, и были самые лучшие связки. Впору позавидовать верёвке

Немного предыстории aka вводнойСудя по фамилии, предки Себастьяна были родом из Хексберга, но несколько поколений назад перебрались на Марикьяре поближе к флотскому начальству. Там удачный брак с какими-нибудь Альмейдами, сям ещё с кем-нибудь, - так и поднимались по социальной лестнице, только не столичной, а морской. И его дед, и отец получали в командование свой военный корабль, но регулярно оказывались в северных водах, - так что, наверное, и внуки Себастьяна ещё будут носить прозвище "северян". Сам Себастьян стал наглядным подтверждением того, что тёмная масть волос быстро выбивает светлую, и за попытки назвать его "гусём" разбил в отрочестве не один нос. И, конечно, он так же, как его старшие, строил карьеру во флоте.
В Лаик Берлинга учился вместе с Хулио Салиной и Ротгером Вальдесом, и эта троица добавила наставникам седых волос (тем, у кого волосы ещё оставались). Себастьяну повезло: после Лаик его выбрал в оруженосцы моряк-южанин, а когда пришло время прощаться - рекомендовал его своему другу. Так Берлинга попал на Каммористу - и сразу в неё влюбился: не самый большой корабль, и пушек маловато, - зато быстроходный и вместительный. Со старыми приятелями пришлось расстаться: Вальдес сразу осел в родном Хексберге (благодаря их с Ротгером общим корням Себастьян даже был знаком с the тётушкой)), а Хулио отец и брат хотели видеть поближе к себе - не то в столице, не то на флагмане. Зато появились новые знакомства. Офицер Адриан Флама, казалось, был с Каммористой с её самого первого дня: ни о других кораблях, ни о жизни на суше он вовсе не говорил, и даже странно, что ещё не стал капитаном. А Филипп Аларкон был тогда рулевым: будучи не из рэев, он не тратил время на Лаик и сразу ушёл в море, так что Себастьян ему даже немного завидовал. Они сдружились, - но вскоре Филипп получил младшее офицерское звание, и его перевели на Быструю Молнию. Впрочем, иногда встречаться с друзьями Себастьяну ничто не мешало.
Уже после перевода Филиппа с Каммористой случилась скверная история. Она подходила к мелкому острову, чтобы набрать воды, и несколько стоящих там же кораблей открыли по ней огонь без предупреждения. Ни требований, ни попыток абордажа, - и даже белый флаг, поднятый по приказу капитана, был проигнорирован. Каммориста никогда не отличалась большим экипажем, немалая часть офицеров находилась в этот момент на палубе - и была убита или ранена. Себастьяну вновь повезло: была не его вахта, так что он пропустил начало событий и выскочил на шум выстрелов и криков. Потом говорили, что напавшие корабли были без флагов, - но Себастьян успел увидеть точно, что флаги были, просто их быстро спустили при приближении Каммористы. Каммористу также спасло только чудо: корабли-хищники отвлеклись на ещё один корабль, подходивший к острову (до странного многолюдному для точки настолько мелкой, что даже на картах отмечена не была). Огонь в сторону Каммористы прекратился, и Берлинга, обнаружив себя единственным дееспособным офицером на борту, приказал уходить. Напоследок он заметил, что новоприбывший корабль поднял белый флаг, и его игнорировать не стали: хищники направили к нему шлюпку.
На безопасном расстоянии от острова пришло время прощаться с убитыми. Себастьян не нашёл тела Адриана, - но несколько матросов видели, как тот упал за борт, а это верная смерть. Капитан был тяжело ранен и почти не приходил в себя, так что Себастьяну пришлось взять на себя командование кораблём. Тогда он и узнал, что Каммориста, даже потрёпанная, может успешно управляться буквально десятком моряков. А по возвращении его ждало разбирательство. Конечно, все выжившие подтверждали его слова, - но капитан до берега не дожил, а ко всему прочему пропал бортовой журнал, с которым тот не расставался. Себастьян понимал, насколько это было подозрительно. Официально его повысили до капитана и отправили в отпуск, а Каммористу поставили на ремонт, - но он понимал также, что командование продолжает обсуждать, какие выводы сделать из этой истории и что делать с ним. И это изрядно мешало наслаждаться общением с матушкой, вином и книгами.
Ссылка, почётная или нет, продолжалась, пока на пороге Себастьяна не возник Хулио. С офигительными новостями о готовящейся охоте на призрачного капера. Бергерское здравомыслие нашёптывало Себастьяну, что не в его положении ввязываться в сомнительные авантюры, - но южная кровь взяла верх. Он смертельно соскучился по морю и кораблю, - к тому же недавно заезжавший в гости корабельный врач с Каммористы сообщал, что та полностью готова к выходу в море и ждёт только нового капитана. И Берлинга решил, что если командование уже поставило на нём крест - то терять уже нечего, а если нет - то можно отличиться, захватив неуловимую Императрикс. Следовательно, без добычи лучше не возвращаться, - но раньше ему всегда везло. И он согласился. А далее - Хулио привёз его к Диего, где уже собрались Альмейда, Ротгер и Филипп из Хексберга, и Рокэ с близнецами Савиньяками - из столицы. Себастьян поведал им, что Каммориста идеально подойдёт для их целей. Рокэ рассказал, что в Торке очень ждали корабль под вымпелом Марикьяры, который должен был привезти что-то важное, но не дождались. Филипп - что своими глазами видел, как Императрикс напала на марикьярский корабль (можно было сложить два и два и догадаться, что они говорили об одном и том же корабле).
Себастьян: Как ты выжил?
Филипп: Я отвечу. Если обещаешь не ржать.
С.: Я очень постараюсь. Если я начну угадывать - смешнее будет!
Ф.: Ну как тебе сказать... Попробуй, друг мой!
С.: Выжил, потому что смотрел не с корабля, а на ближайшем острове гонял бакланов?
Выжил, потому что смотрел на Имперактрикс через закопчённое стёклышко?
Выжил, потому что покрыл капитана-призрака матом?
Или на самом деле НЕ ВЫЖИЛ *начинает читать Четверной заговор*
На самом деле всё оказалось прозаичнее: Филиппа выкинуло за борт, но он сумел мощными гребками добраться до Хексберга и найти там Вальдеса. А во время угона Каммористы (вместе с частью матросов) Себастьяна ждал ещё один приятный сюрприз: Адриан оказался жив! Никто не ожидал, что на борту будет офицер, - но, похоже, Адриан на Каммористе действительно жил, не сходя на сушу. Енот был удивлён не меньше(с): Адриан обнаружил в пустых бочках в трюме оленину двух одинаковых пятнадцатилетних пацанов. Брать на миссию Савиньяков, конечно, никто не собирался, но они тайком пробрались на корабль сами, - и кто бы поступил иначе в их возрасте?.. Себастьян не успел расспросить Адриана, как он выжил (что-то надо было оставить на Новый год, сиречь на игру): компания рыскала по морю в поисках Императрикс, учила будущего соберано и оленят морскому делу, все были очень заняты. А потом Императрикс нашлась.
Во время абордажа Себастьян... ну, дрался. Не пытался найти себе самого сильного противника или, там, схватиться с капитаном лично, а просто стремился в самую гущу сражения. Корабельного доктора Императрикс никто не трогал, потому что, во-первых, скучно трогать гражданских, а во-вторых - собственный доктор Каммористы, по-видимому, был ещё в отпуске В процессе боя неожиданно прекратилась огневая поддержка с Каммористы, и после захвата Императрикс Диего отправил Берлингу разобраться, что случилось. По версии стрелковой команды Каммористы, с Императрикс явился кто-то с белым флагом, и с ним говорили боцман и Савиньяки. Затем к стрелкам пришёл один из близнецов (они не различали, который именно) и потребовал прикрутить огонь. Видимо, оленёнок был очень убедителен, поскольку пушки после этого замолчали. Савиньяков Берлинга сходу не нашёл, а боцман был убит шальной пулей (но матросы подтверждали, что человек с белым флагом ни в кого не стрелял). Более не затягивая, Себастьян решил вернуться обратно на захваченную Императрикс и доложить Диего.

Вместо-персонажный отчёт (остерегайтесь спойлеров!)- Где Диего? - поинтересовался Себастьян, входя на палубу Императрикс. Оказалось, что с Диего он разминулся: старшего Салины здесь не было. В царящем после абордажа хаосе это было неудивительно.
За неимением Диего, Себастьян пока что пересказал услышанное от стрелков Хулио и Филиппу, - как вдруг из угла чей-то слабый голос проговорил, что на Императрикс хранится "кэналлийский огонь", о чём и сообщил человек с белым флагом. Поэтому он, Эмиль Савиньяк [Нинкве], и уговорил команду прекратить обстрел, чтобы корабль ненароком не взлетел на воздух. Это было разумно, - вот только что сам оленёнок делал на Императрикс?!.. Да ещё и с перевязанной головой: тамошний доктор уже оказал ему первую помощь. Судя по тому, что Эмиль ничего не видел, - что-то упало ему на голову, и он был попросту контужен. Это должно было вскоре пройти, - но только если Эмиль будет лежать и не дёргаться, так что Себастьян твёрдо высказался за то, чтобы пока не перемещать раненого на Каммористу; брат прибежал к Эмилю сам. Остальные же хотели что-то решить с доктором, - хотя, на взгляд Себастьяна, всё было уже решено: если тот оказывал помощь всем, без различий, - значит, продолжит работать и на Каммористе.
- Вы же понимаете, что вам в любом случае придётся сдаться? - решительно начал было Хулио [Каро], воздвигаясь перед доктором. - Добровольно или...
- Для начала, представьтесь, - спокойно предложил доктор [Даэрон] медленно сжимающим кольцо марикьяре.
Хулио представился, Себастьян тоже. Кажется, сотрудничество было установлено.
Кто-то (вероятно, это был Рокэ) принёс с Каммористы распоряжение искать бортовой журнал Императрикс. Себастьян заглянул под стол, - но там валялись чистые листы. Затем заметил какие-то бумаги в стене докторского закутка. Хулио, стоявший ближе, вынул их, пробежал взглядом и тут же свернул:
- Что-то странное. Покажу это Диего.
- Настолько странное, что даже мне не покажешь? - заинтересовался Себастьян.
Хулио показал. На одном листе была карта, на другом - короткий набор букв, очевидно похожий на шифр. Логика подсказывала, что для расшифровки нужно слово-ключ, которого нигде не наблюдалось. Но я терпеть не могу шифры, так что мы с Себастьяном от него всячески дистанцировались. И решили всё-таки поискать Диего на Каммористе.
Представ перед Диего [Берто], Себастьян повторил доклад и услышал в ответ, что бортовой журнал уже нашли, - правда, журнал Каммористы и не на Императрикс (было бы странно найти его там). Берлинга изрядно удивился и уточнил, кто нашёл и где. Нашли всё те же Савиньяки, в какой-то щели, - а мало ли на корабле щелей!.. Как только журнал дали ему в руки, Себастьян несколько минут тупо втыкал в его страницы с видом "Твоё лицо, когда оленята случайно выковыряли вещь, от которой зависела твоя карьера". После окровавленной страницы с записью, сделанной им самим, он увидел последнюю запись, сделанную капитаном, - неровным почерком, на странице, закапанной свечным воском. Она обрывалась на фразе "Мы обязательно доплывём". Пояснил любопытствующим, что капитан не дожил до возвращения, - но с журналом не расставался, буквально под подушкой его держал, а тот пропал.
Помимо журнала, на Каммористе было ещё немало интересного. Во-первых, какой-то неприлично довольный Адриан [Птаха]. Старшие офицеры попросили Себастьяна ещё раз пересказать историю о том, что случилось несколько лет назад с Каммористой в целом и Адрианом в частности. Переспросили, точно ли Адриан упал за борт, и заявили, что тот должен был умереть уже не один раз. Альмейда [Греча] сказал, что своими глазами видел Адриана убитым, когда тот на него напал. Берлинга удивился ещё раз и поинтересовался, когда они успели повздорить; на что Альмейда ответил, что сейчас, во время абордажа, - и отвернулся. Себастьян ничего не понял: Адриан точно был на их стороне и никак не мог драться с Альмейдой!.. Должно быть, он что-то не расслышал. Тогда он стал спрашивать Адриана, как тому в прошлый раз удалось выплыть, - но и Адриан ушёл от ответа. На выходца вроде не был похож: живой и тёплый... Как отличить выходца от человека? - Прочитать Четверной заговор!
- Давай, ты же против меня прочитать хотел, - подбодрил Себастьяна злопамятный Филипп [Кау].
- Я его не помню! С чего он начинается? Пусть четыре... четыре что?..
Четверного заговора так никто и не вспомнил, так что Адриана просто благословили именем Четверых и оставили в покое.
- Пегая кобыла по морю не ходит, - сообщил Адриан. - А выходцы отпугиваются рябиной.
- А ты шаришь, - уважительно присвистнул Себастьян. Он настолько хорошо сказки не знал.
А во-вторых, на Каммористе был пленный капитан Императрикс [Кэролайн]. С его лица сорвали красный платок, качественно связали по рукам и ногам, - и он, разумеется, оказался обычным живым человеком, а никаким не призраком. Альмейда и другие старшие офицеры вели с ним переговоры - и капитан, конечно, требовал, чтобы его развязали, апеллируя к вечному аргументу "на слабо": дескать, вас много, а я один, неужели вы меня одного боитесь.
- Я опасаюсь не того, что вы можете захватить корабль, а того, что вы можете броситься в море, - заметил Берлинга, постояв рядом. - А вы - ценный пленник.
Понаблюдав за капитаном, Себастьян быстро проникся к нему уважением как к достойному и здравомыслящему человеку, который хорошо держался, осознавая своё поражение: не боялся, не торговался за свою шкуру, не нарывался пустыми оскорблениями и угрозами, а прежде всего был заинтересован в сохранности своего корабля и людей (капитан добился того, чтобы к нему привели доктора). Поэтому, когда капитан высказал сожаление о невозможности выпить вина (и едва ли согласился бы его пить из чужих рук), Себастьян предложил отвязать ему одну руку: уж на одной-то руке никуда не убежишь!.. А потом Филипп подвёл его к борту и задумчиво спросил, глядя вдаль:
- А этот остров здесь раньше был?..
- Кажется, не было, - осторожно согласился Берлинга. - Кто-нибудь вообще следит, куда мы идём?!..
Только что был мёртвый штиль, и все, видимо, расслабились, а теперь корабль несло на виднеющиеся на горизонте острова, не отмеченные на карте, - причём несло не ветром, а одним только течением. Паруса были бесполезны, как и якорь (было слишком глубоко), - но как-то надо было выруливать из течения двумя сцепленными кораблями, пока не налетели на рифы. Делать это, не расцепляясь, пришлось бы с такой ювелирной синхронностью, что старшие офицеры, прикинув плюсы и минусы, велели корабли расцепить. Себастьян предложил встать за штурвал Каммористы, и ему позволили, - так что он просто занялся тем, что умел. Пока он рулил, старшие достигли договорённости с пленным капитаном и всё-таки его развязали при условии не переходить на Императрикс. Ровно в тот момент, когда вся команда была занята выходом из течения и не могла за пленным приглядывать.
- Напишите на моём надгробии: "Это была хреновая идея", - весело заявил Себастьян.
Однако всё обошлось: корабли замедлились и вновь сцепились, а капитан Императрикс не мешал, а только помогал. Первые несколько минут Себастьян за ним следил краем глаза, но затем вовсе перестал воспринимать его как чужака и начал воспринимать как часть команды, делающей общее дело. К тому же, когда мимо капитана прошёл Рокэ [Хэс], - то есть, конечно же, теньент Рубен Аррохадо, - кто-то заметил, что эти двое похожи меж собой. И в самом деле, в профиль - словно разлучённые в младенчестве братья.
- У соберано, случайно, внебрачных детей не было?.. - поинтересовался Себастьян.
- Лучше спроси, сколько их у него было, - хохотнул Адриан.
И правда, у соберано могла быть девушка в каждом порту, даже самом далёком. Берлинга восхищённо ржал о том, что капитан - ПОЛУВОРОН-ПОЛУГУСЬ. Да, на дриксенца капитан похож не был (вот его доктор - стопроцентный гусь), равно как и Императрикс не позиционировалась как дриксенский каперский корабль и пиратствовала вполне независимо, - но иначе не ложилось в ритм. А предполагаемое родство с Алвой только усилило ощущение, что капитан - почти что свой.
А потом на корабле появилась... девушка. В белом платье, босая и с белыми чаячьими крыльями, - кэцхен [Иль]. Берлинга ей обрадовался (если кэцхен на их стороне - значит, они всё делают правильно!) и спросил, могут ли кэцхен помочь уйти от неведомых островов в сторону дома. Кэцхен ответила, что девочки ещё немного поиграют (оттого паруса иногда и хлопали загадочно, несмотря на отсутствие ветра), а там посмотрят. Ещё оказалось, что Адриан с этой кэцхен откуда-то знаком! Себастьян подумал, что кэцхен могли спасти Адриана, когда тот вывалился за борт, - это бы всё объясняло (кроме утверждения доктора, что он совершенно точно видел Адриана мёртвым в этот день, - но Себастьян был не склонен задумываться о необъяснимом)).
- А ты что, кэцхен раньше никогда не видел? - удивлялся Адриан. - Тебя разве в Хексберг на гору ни разу не водили?..
- Водили, - признался Себастьян. - Но кэцхен не видел.
- Ну ты и неудачник!.. Только не называй их "ведьмами", они этого не любят.
Впрочем, тогда на горе Себастьян порядочно выпил и вообще мало что видел, кроме круговорота дружеских лиц, - а кэцхен, говорят, могут принимать любой облик... Хотя сейчас он бы предпочёл, чтобы порхающая по палубе красавица оставалась самой собой.
И оказалось, что это не кэцхен спасла Адриана когда-то, а Адриан её спас - только что, выпустив из бутылки. Быстро нашёлся и тот, кто в бутылку её посадил: доктор с Императрикс, которому Адриан за это чуть морду не набил. Кэцхен заступилась за доктора и объяснила, что доктор некоторое время жил с кэцхен (вот это повезло!), и они научили его ловить ветер - на всякий случай. Вот он в бутылку ветер и поймал, да не тот. Научили на свою голову... Только гусю такое могло прийти на ум!..
Услышав голоса, что на Императрикс тоже появилась женщина, Себастьян немедленно туда прибежал. Вторая девушка была в сером платье, с жемчугами на шее, - поначалу он принял её за ещё одну кэцхен. Но выяснилось, что она - воплотившаяся душа Императрикс [Орф], чрезвычайно недовольная тем, что её взяли на абордаж и не пускают к ней её капитана. Берлинга попытался быть вежливым с дамой:
- Надеюсь, мы не были с вами слишком грубы...
- Вы взяли меня на абордаж!
- Мы не знали, что это вы. К тому же, так бывает с кораблями: их захватывают, и у них сменяется капитан...
Похоже, красавицу не удовлетворило такое объяснение, и Берлинга всерьёз задумался, что делать, если живой корабль не примет нового капитана и продолжит слушаться прежнего. Презрев запреты, её капитан перебрался на её борт, дабы проследить, что её никто не обидит, - однако никакого бунта и бегства не произошло, так что Себастьяна начало развлекать происходящее. Когда дева-Императрикс обиделась на чьи-то слова (кажется, это был Хулио, и он отказался извиняться), - Себастьян преклонил перед ней колено, попросил прощения за своего друга и поцеловал ей руку. Говорил, что ей следует быть к ним снисходительной: они никогда прежде не сталкивались с живыми кораблями и пока не знали, как с ними правильно обращаться, но очень старались научиться. По крайней мере, он старался.
Когда дева обмолвилась, что у неё нет человеческого имени, Лионель [Мина] дал ей имя Ариадна. И в целом было заметно, что эти двое нравятся друг другу (и не вполне понимают, что с этим делать). Себастьян предложил им уединиться скорее в шутку, - а они взяли и последовали его совету Ли был предельно серьёзен и после всего, что между ними было, собрался на Ариадне жениться. Эмиль утверждал, что мама его прибьёт. Вальдес и Себастьян хором возражали, что госпожа Арлетта - прекрасная мудрая женщина и только порадуется, когда узнает, что её сын настолько отличился и женился на живом корабле (и напишет об этом роман). Эмиль поспорил с Вальдесом на ящик вина, а Берлинга от широты души пообещал, что притащит вино в любом случае: и если свадьба состоится, и если не состоится. Ариадна говорила, что впервые почувствовала себя человеком на некоем острове, - по-видимому, том самом, к которому течение норовило притащить корабли. И теперь им точно было надо туда - чтобы она смогла стать настоящей девушкой окончательно. Некоторые опасались, что Каммориста тоже оживёт, - а Себастьян именно этого и хотел: поговорить с любимым кораблём (и, может, не только поговорить)) - это же мечта!..
На остров, конечно, высаживались все (в конце концов, на Каммористе оставались виртуальные матросы), - и с момента высадки начался данж, последовательность событий которого я могу путать. Первым препятствием была пропасть, через которую удалось перекинуть верёвку. Рокэ полез перебираться первым, оступился и застрял на середине, - и капитан Императрикс неожиданно полез его вытаскивать, но также оступился, и теперь они повисли рядышком. В процессе оба ощутили под ногами что-то вроде льда, и по нему, как по невидимому мосту, смогли перейти все, посыпав его для видимости песком и держась за верёвку. Затем случилась встреча на морском берегу с сиреной-найери, притворявшейся тюленем. Её песня завораживала и притягивала к себе всех мужчин, и только на капитана Императрикс и на Адриана эта магия не действовала. Капитан обвязал всех верёвкой, на всякий случай забрал у всех оружие, конец верёвки закрепил, а от тюленя откупился рыбой. Тогда-то все и увидели (и, кажется, это было целиком импровизацией Иль, но момент был гениально красив), как из моря вышла красивая женщина в морисском платье, похожая на капитана как сестра-близнец. К ней рванулся было Рокэ, и она заговорила с капитаном, говоря что-то о детях, которые её ждут.
- Ты мертва. Тебя больше нет, - сказал ей капитан, и она исчезла.
До Себастьяна начало доходить (до него вообще медленно доходит)), почему капитан закрывал лицо и почему песня найери на него не подействовала. Но прежде всего, когда капитан вернулась к ним и развязала, он привычно попытался поддержать её как товарища, приобняв за плечи и что-то сказав. Она сбросила его руку и заявила, что её не нужно жалеть оттого, что она женщина, - хотя Берлинга скорее поступил бы так панибратски с мужчиной, нежели с дамой. Так и выяснилось, что капитаном Императрикс была Инес Алва, сестра Рокэ, отданная замуж за нар-шада, ставшая его избранной женой Ниссой и родившая ему четверых детей. По традиции, после четвёртого ребёнка жена шада может просить о чём угодно, и он обязан будет исполнить её желание, - вот она и попросила корабль и в третий раз сменила имя, став пиратским капитаном Рамоном.
Инес вернула морякам оружие, и экспедиция двинулась дальше. В какой-то момент все увидели танцующего с кэцхен фульгата - окружённого языками пламени человека с головой кота. Себастьян, после кэцхен и Ариадны, уже ничему не удивлялся: они собрали почти полный набор, только литтэна не хватало. Фульгатом был Адриан, - теперь стало ясно, почему у него девять жизней и почему он не сходил с корабля на сушу. Кот клал голову на колени Филиппа и мурчал, - и это Себастьян также не осуждал. В другой момент потерялся кто-то, шедший в цепочке последним, - пришлось разгребать завал, которым их отрезало. А следующая встреча была с гигантским альбатросом, который загадывал загадки (они показались мне смутно знакомыми - и оказались из "Тёмной Башни")).
- Что летает под небом, но тени не отбрасывает?
- Ветер, - эту загадку Себастьян отгадал первым.
- Что легче пёрышка, но долго не удержишь?
- Долг? Слово?..
- Долг лёгким не бывает.
Альмейда и Инес одновременно отгадали, что это вдох, - и альбатрос совершил стратегическую ошибку, решив уступить победу Инес и вручив ей цветок. Это вызвало новую волну возмущения Инес, и альбатрос захлопал крыльями, вызывая обвал. Себастьян машинально прикрыл Инес собой, - но запомнившийся всем подвиг совершил Альмейда, оттолкнув их обоих, стоявших с ним рядом, и пострадав от падающих камней. Берлинга не пострадал - и подобрал брошенный Инес цветок, пока доктор оказывал необходимую первую помощь. О том, что между Инес и Альмейдой что-то было, Берлинга не догадался: слишком хорошо они не палились.
Признаться честно, - я не помню, чем конкретно закончился данж, помимо обретения Ариадной человеческой сути и возвращения на корабль. По пути и на самом корабле обсуждали дальнейшую судьбу Инес: раскрывать её личность было никак нельзя. Она говорила, что у неё будут проблемы с нанимателями, - но Себастьян был уверен, что любые проблемы удастся решить: ведь для того и нужны друзья. Также он считал, что Талигу нужны такие морские офицеры, как Инес. Себастьяну капитан Императрикс нравился как достойный человек ещё тогда, когда тот считался мужчиной, - а уж когда понял, что всё это время это была женщина, уважение и восхищение выросли в разы.
- Жаль, что морскому офицеру не получится сделать предложение, - сказал он вслух.
Инес ответила, что замужем она уже побывала и ни за что к этому не вернётся, - и Себастьян прекрасно это понимал. Ему просто нужно было высказать то, что если уж он когда-нибудь полюбит женщину, - то только такую, как она. Если вторая такая вообще есть на свете.
Оставалось поженить молодых (да, Лионелю нет и семнадцати, а у Ариадны вовсе человеческого опыта - несколько часов от роду, но кого это остановит?)). Говорили, что надо предложить соберано удочерить Ариадну, чтобы не возникало вопросов о её происхождении, - но Рокэ услышал это по-своему и заявил, что она будет его дочерью (то, что она выглядела не сильно его младше, тоже никого не остановило)). Свадьбу играли на Императрикс, и Себастьян поспешил поприсутствовать. Тут надо сделать ремарку, что при переходе между кораблями нужно было кинуть кубик. Вероятность выкинуть единицу, поскользнуться и подвернуть ногу (после чего перебраться на другой корабль можно было только при помощи товарища) казалась минимальной, однако многие через это прошли! Вот и Себастьян, прыгая с корабля на корабль, так торопился на свадьбу, что подвернул ногу. Ему помогли перебраться, и так он и дохромал до конца игры, уже не успев обратиться к доктору.
Как известно, капитан корабля может исполнять обязанности священника (и то, что капитан - женщина... правильно, никого не остановило)), - так что Инес благословила и женила воплощение своего корабля на Лионеле Савиньяке. Тут впору сказать "И я там был, мёд-пиво пил" и закончить рассказ

Немного жаль, что, помимо корабельного журнала, при помощи которого Себастьян сможет восстановить свою репутацию, на Каммористе не нашлось документа о назначении его капитаном (а у Кау была такая идея): могла бы случиться весёлая драма имени "Можно было и не угонять". В целом после Каммористы, несмотря на то, что она не закончилась для персонажа никакой трагедией, мне особенно остро захотелось сыграть какую-нибудь положительную историю. Как вы уже знаете, Огонь над пропастью мне в этом не помог (хотя история всё равно получилась красивая), - но я не сдаюсь Немного послеигрового
После игры сидели долго, но в итоге никто не остался ночевать - все постепенно разъехались. Хэс забыла у нас почти всего Рокэ Алву (если это осталось, то что же тогда уехало?..)) и возвращалась за потеряшками на следующий день, а капитанские сапоги и арафатку мне ещё предстоит вернуть А винищем после игры были залиты не только пол в кухне, но даже холодильник (снаружи).
К настоящему времени Кау уже подумывает о втором прогоне Я планирую пропустить вперёд не игравших, - но мне хочется или поиграть ещё каким-нибудь персонажем, или ещё как-нибудь поучаствовать (не отбирая хлеб у Иль и Орф как проводящих)), чтобы посмотреть, как сыграется у других игроков. "Одна большая любовь - моряки"(тм) - то, чего много не бывает