воскресенье, 31 августа 2014
...
waterОднажды Элькар стоял на краю скалы, далеко выдающейся в море, подобно гигантскому окаменевшему зверю с тупым носом и плоской спиной, пришедшему на водопой. Под ним и вокруг него с рёвом кипел шторм, как загнанное в узкую бухту стадо с крутыми взмыленными холками, бьющее лбами в камень. Элькар стоял, как на палубе корабля, которого у него уже не было, волны неслись ему навстречу, и казалось, что он тоже несётся вперёд, вглядываясь в маслянисто-светлый росчерк раскачивающегося горизонта.
Вдруг прямо перед ним из бутылочного горлышка бухты одна волна поднялась зеркальной чёрной стеной, вырастая, заслоняя собой набитое всклокоченными тучами небо. Вода, похожая на полированный агат в оправе пёстрой кружевной пены, сияла, поглощая свет солнца, и надвигалась с бесшумной, смертельной неотвратимостью, неся на бурлящем гребне опутанные водорослями обломки, как торчащие из кровоточащей раны гарпуны.
Вода нависала над ним падающей башней, грозя раздавить о мокрые камни, а он смотрел, задрав голову, желая увидеть, на что способно море, которому он принёс в жертву свой корабль и людей. Но волна ударилась о скалу и разбилась вдребезги, его окатило ледяными брызгами, царапающими лицо, словно осколки, едва не сбив с ног, и ветер утащил мимо него обрывки пены, как лоскуты парусов.
В детстве каждую рябь прибоя легко было вообразить огромной волной, отбрасывающей назад вырезанное из щепки судёнышко, которое он упрямо подгонял, впервые сражаясь с морем, побеждавшем его по-отечески бережно. Теперь же каждую волну, встающую на дыбы выше мачт и опрокидывающуюся к своему же пенящемуся подножию, можно было представить всего лишь рябью, которую ревущий ветер бросал на неприступные берега, достаточно высокие для того, чтобы её остановить, и на борта капитанов, умеющих смотреть без страха в ничего не отражающее зеркало чёрной воды.
Однажды Элькар, первым бросившись на абордаж, остался один на чужой палубе, когда корабли расцепились. Его увидели живым после того, как корабли сошлись вновь, и он вернулся на «Кошачий Глаз», с головы до ног залитый чужой и собственной кровью. Не слыша выкриков остальной абордажной команды в его честь, он ушёл, чтобы вылить на себя бочонок морской воды, крепко зажмурившись и подставляя ей лицо, как подставлял – доверчиво – в детстве приветливо катящимся к нему волнам.
Потом ему казалось, что он лежит спиной на медово-густом песке, как тогда, когда его корабль погиб, и, как тогда, уже не может пошевелиться, а холодные волны ласково укрывают его ноги, грудь, лицо. И он может только пытаться дышать, с каждым вдохом глотая солёное, горькое, оседающее пузырьками на губах, не в силах отвернуться, избежать дотягивающегося до самых волос прибоя, и захлёбывается, заново, неумело привыкая жить.
А затем он открыл глаза, ожидая увидеть ослепительно близкое небо, но увидел потолок целительской каюты, и вместо липнущих колких крупиц песка была жёсткая простынь, а вместо моря, лижущего раны, были повязки, смоченные крепким вином. Он понял, что пьёт не воду, а кровь, стекавшую по лицу, и что не нужно вставать на ноги и куда-то идти, потому что над ним уже колдуют чужие умелые руки.
Вновь закрывая глаза, он чувствовал с отчётливостью вспышки, ради чего выживал снова и снова – вокруг него был корабль, которому он был нужен, который был нужен ему, нужен, как вода, не поглощающая, а поддерживающая, вода, которой он мог бы дышать, если бы иного не оставалось. Он чувствовал, что нет смысла искать и ждать той самой, самой высокой своей волны, которая обрушится и сметёт без остатка, или же вознесёт над морем и разом покажет, как ракушки на ладони, все горизонты и чудеса. Эта волна уже была в нём – с детства, возрастая и набирая силу, от мелкой звенящей ряби, перебирающей солнечные блики, как монетки со стола в маминой таверне, до вскипевшего шторма, способного крушить без злобы слабые корабли и биться хоть о железо, хоть о камень, не разбиваясь.
И вода была его кровью, а кровь была его водой, и она поднималась в сердце, заслоняя небо, стоящее перед глазами в своей равнодушной пустоте, готовая литься за этот корабль, за капитана, за всю команду. Элькар улыбался, слизывая солёные капли с запёкшихся губ, и ему казалось – солёный ветер бросает ему в лицо брызги волн, падающих на скалы к его ногам.(с) здесь был Элькар
@темы:
соседи по разуму,
салитэрия/лиор,
you're a pirate