Пассажиры (201?)
Театральная группа Periskop, театр Korjaamo (Хельсинки, Финляндия) & RML-Cinechamber (Сан-Франциско, США)
Зрители садятся вокруг сцены-подиума, над которым висит замкнутый четырёхугольник экранов - смотреть приходится в промежуток между верхним краем сцены и нижним краем ближайшего экрана. Звучит утомительно-пульсирующий ритм. На сцене, на кубах, сидят две пары человек: двое мужчин в костюмах и две девушки, миниатюрная японка и фотограф в берцах. На экранах - дверцы ячеек камеры хранения, время от времени из-за той или иной дверцы появляется рука, из шкафчика вылезает японка, потом влезает обратно. Так продолжается довольно долго.
Затем экраны показывают фотопанораму разрушенного города, и мужчины, раскачиваясь на рельсе, как на парных качелях, ведут философскую беседу - один говорит, что в мире должно быть что-то ещё, кроме страданий и смерти, а другой, с загнутыми вверх чеховскими усиками, утверждает, что страдания ничего не значат и человек просто проиграл противостояние с природой.
Пока все четверо бестолково мечутся и расставляют кубы, на экранах те же персонажи (только выглядящие немного иначе) садятся на поезд. Когда первый пассажир и девушка-фотограф встречаются на экране, на сменяющихся кадрах даже появляются "пузыри" с репликами, как в фотокомиксе, - и только потом, в качестве сопровождения, начинают говорить герои на сцене (за это время "комикс" прокручивается многократно). По тому же принципу общаются японка, не понимающая английского, и финский проводник, роль которого взял на себя усатый. Когда он проверяет билеты троих пассажиров, экраны показывают их стены в фейсбуке - так он "читает мысли". Перебирая пальцами в воздухе, он - в очках, с зализанными волосами - живо напоминает Магнуссена из четвёртого сезона "Шерлока".
История вяло развивается: японка пытается обратиться к проводнику, наговаривая в гугль-переводчик (на экране - экран айфона, простите за каламбур), но получается ахинея вроде "я хочу видеть больших булок", и они обнаруживают, что могут говорить на немецком. Она случайно занимает его место (на экране оно выглядит, как отсек подводной лодки с задраенной дверью) и угощает печеньками. Чуть позже он "показывает" ей на экранах её город, из которого она уехала, - тот самый, разрушенный, Фукусиму, - и, спрашивая, что она там оставила, заставляет её признаться, что она заперла в комнате свою подругу и убежала.
Дальше?Тем временем (клочки-эпизоды обеих пар чередуются, перебивая друг друга) пассажир Сержио пристаёт к фотографу Марии (на экране - вагон-буфет) с разговорами о своей работе. Затем она показывает на экранах свои фотографии из командировки в Судан, а проводник привязывается к ней с вопросами, что эти люди делали и о чём думали. Сейчас она едет в Кокколу, где будут строить атомную станцию. Позже, когда Сержио пытается сказать, что расстался с женой, проводник встревает и, под его нервный смех, рассказывает вместо него (на экранах Сержио бродит по пустому дому - жена оставила ему только письмо).
Итак, все едут в никуда, все тащат с собой овеществлённые воспоминания (ключ от дома, фотографии, письмо жены), все сталкиваются с персонифицированной памятью - малоприятным типом, знающим о них всё. В какой-то момент, когда заснувшая в спальном мешке японка повспоминала детство на родном языке, на экране начали осыпаться буквы, складываться в слова, актёры разошлись по четырём сторонам сцены пошептаться со зрителями... Казалось бы - ура, финал! Зрители уже давно изнывали, засыпали, утыкались в мобильники и успокаивали друг друга, что спектакль короткий и скоро кончится (выбираться было очень сложно, и рядом со мной ушёл только один человек). Однако выдохнуть с облегчением не получается - путешествие продолжается.
Экран прилежно демонстрирует фантазии Сержио о ночи с Марией (никакой обнажёнки, рейтинг спектакля 12+, поэтому только лежание рядышком). Мария берёт у него интервью и ругается на него на немецком за то, что ему всё равно, в каких условиях трудятся рабочие в Китае. Проводник предлагает ему отдать письмо, Сержио не соглашается. Затем проводник заставляет японку позвонить в свой дом, и ей отвечает она сама (с экрана) - получается, она заперла и оставила в доме саму себя, и ключ ей больше не нужен, но и она отказывается отдать проводнику ключ. Мария сходит в Кокколе, а Сержио, осознав, что в его фантазиях он обжимается с ней в том же номере в отеле, в каком был с женой, после монолога на итальянском пытается соблазнить воображаемую Марию нелепым танцем (на экране маковое поле). Мария фотографирует бакланов (они тоже на экране), но неожиданно закатывает истерику и стреляет по ним из пальца. Появляется проводник и сообщает ей, что на самом деле с поезда она не сходила, а осталась с Сержио.
Итак, есть люди с привязкой к чему-то в прошлом, и есть доморощенный психолог, предлагающий оборвать эти якоря.
Наконец, поезд прибывает на конечную станцию - полярную Рованиеми. Сержио и Мария сходят с поезда, пытаются попрощаться и, не преуспев, отправляются вместе завтракать - теперь он может отдать проводнику письмо, а она уже выкинула камеру из окошка. Проводник же оказывается вовсе не проводником, рассказывая, как однажды сел в поезд, а случайные попутчики начали делиться с ним личными историями - и тогда, выйдя на конечной, он взял обратный билет, а потом снова, и снова. На экране мы видим его коллекцию чужих историй в виде квартирки, плотно заваленной книгами, папками... в общем, довольно неряшливые "чертоги разума". И непонятно, как эта тривиальная зависимость увязывается с мистическими способностями к чтению мыслей и вышеупомянутыми раздвоениями по теории струн.
Итого идеи спектакля достаточно просты, и их легко можно было бы передать куда более динамично - а так девяносто минут показались девятьюстами часами, бесконечными и бессвязными. Проекция фотослайдов регулярно обесценивает происходящее на сцене, ибо события дублируются, а субтитры поверх мелькающих кадров частенько нечитабельны - а я понимаю основной язык, английский, но хуже понимаю немецкий, а финский, японский и итальянский не понимаю вовсе (хотя некоторые моменты и не переводились за ненадобностью). Оправдать существование этого спектакля можно только тем, что каждый год на Маске обязательно присутствует проект, осуществлённый интернациональной командой - кажется, только ради самой интернациональности. А "Пассажиры" в этом отношении уели многих: в них играют настоящие японка, немец, немка финского происхождения и итальянский швейцарец, а создали команду Periskop и сам спектакль - немец, живущий в Хельсинки режиссёр швейцарско-итальянского происхождения и куратор с немецко-финскими корнями.

После спектакля вспомнил фразу "мангуст устал и хочет на ручки" и осознал, кого из прошлых персонажей мне напоминает Элькар. Борзого же (форумка по "Дому, в котором...")! Тот же принцип "я не хочу ничего решать, я хочу взять и уе#@ть"