У нас здесь Клим.
Человек редкостно красивый, с внешностью какого-то сказочника без определённой эпохи, Оле Лукойе, Казанова, - седой, глаза живые, лицо изменчивое, брови мелко подрагивают, голос волшебный. В бархатном пиджаке, узорчатой жилетке, вместо галстука - какое-то невообразимое шёлковое оригами. Улыбается, опуская уголки губ вниз.
Рассказал анекдот: бог собрал представителей всех конфессий и сказал, что через месяц потоп. Все вернулись к пастве и сказали - будем молиться... А равви возвращается и говорит:
- Ну что, суки, доигрались? Вот вам месяц - учитесь дышать под водой.
Это же почти как у БГ: смотри, господи, вот мы уходим на дно, научи нас дышать под водой.
Ещё Клим сказал, что война - это болезнь и тех, у кого она вдруг оказалась в голове, осуждать нельзя. Сказал, что у всех действующих лиц своя правда, а искусство - это то, что защищает всех.
Я о политике своими словами сейчас принципиально не говорю, а вот его словами сказать могу.

Перемежая всякими смешными житейскими мудростями, говорил и о театре. Что искусство, как у Пушкина, начинается тогда, "когда придёт великий ГЛЮК".) Что передаётся искусство от человека к человеку только половым путём через любовь. Что искусство - это то, что мы украли и спрятали, поэтому всё, что видишь, надо красть, надо быть на кого-то похожим. В этом и есть тайна - откуда украдено) а главная проблема - не бояться, это труднее всего.
А когда вы спрашиваете: зачем? - тогда всему конец. (с)
Для творчества - в тебе уже всё есть. (с) Остаётся только себя ограничить, иначе будет похоже на воду, пролитую на пол. Как тот пианист на корабле. Невозможно объять бесконечность - можно только обнаружить себя, а это не всегда приятно.
И - искусство должно быть понятым, а не понятным.

Пожелал нам быть в здравом уме, когда увидимся ещё раз лет через сорок)