Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Сегодня я был в театре. Можете смеяться, но это действительно редкое событие - быть в театре потому, что надо, а потому, что хочется. Совсем другое ощущение - расслабленное, домашнее. Вместо спешки и суеты - садишься на диван, читаешь свой журнал под французские шлягеры из динамиков и незаметно задрёмываешь до приглашения в зал. А в зале - вместо неравной борьбы со сном в попытке уследить за кульбитами концепта - внемлешь происходящему и параллельно переживаешь что-то своё. Давно подметил: если во время фильма, спектакля, оперы, оперетты у меня просыпается кто-нибудь из персонажей - это не только нормально, это даже хорошо. Сегодня, правда, не просыпались, но удовольствия я огрёб всё равно.

Воспоминание (2013)
Театр "Человек"
Людмила Рошкован продолжает открывать такую узкую, почти невидимую, прослойку драматургии, как французский сюрреализм. Её новая премьера - по пьесе Ролана Топора, который знавал другого автора с афиши театра "Человек", Фернандо Аррабаля. А бельгиец, но тоже сюрреалист Рене Магритт - и вовсе "святой патрон" этого театра. В отличие от абсурдистов, махнувших на обыденный мир рукой как на бессмыслицу, и сюрреализма далианского, уже шагнувшего в другие, подсознательные, миры, сюрреалисты франкофонные оставили за повседневностью право на тайну: мир вовсе не то, чем он кажется.
Вот и спектакль с ничего не значащим названием - вовсе не сказочная любовная история, как можно было бы подумать по одному лишь сюжету: у переводчицы Флоранс под столом селится "эмигрант из центральной Европы" Драгомир, откуда он только и может, что любоваться её ногами. Вскоре перевод задерживается: трогательно влюблённая Флоранс забирается под стол искать пуговицу от блузки, затем приглашает постояльца на свою территорию - за стол - и пробует его фирменное блюдо, лук с перцем. Развитие романа прерывает прибытие двоюродного брата Драгомира - Грицко, беспрестанно играющего на скрипке и тоже остающегося под столом.
Когда в гости заходит издатель Марк Тиль, братья старательно приводят его в ужас ритуальным распитием водки и "варварскими" плясками. Такова защитная реакция - подобно детской - при столкновении с враждебным косным рационализмом. Тиль не просто собирается затащить Флоранс в постель - он смотрит на неё, как на вещь, принадлежащую ему априори, которая для запуска требуемых функций нуждается лишь в подзаправке: цветах, конфетах и гонораре. Сам он от конфет отказывается, а непосредственная Флоранс ("Мой организм не принимает шоколад, но сердце просит шоколада") наедается до отравления.
Читать дальше!


@темы: all the world's a stage