Три составляющих современного спектакля: фэйсбук, сиськи и "как-заставить-зрителя-уйти". Последним элементом итальянцы Стефано Риччи и Джанни Форте овладели, похоже, в совершенстве. Прибывает публика в зал, густо заполненным сценическим дымом, так что видимость падает до уровня Сайлент хилла. Под ноги первому ряду лихо сметают опилки. Куда-то в партер, описав красивую дугу под потолком, падает слетевший с актрисы кед. В финале включается снеговая машина, крупные белые хлопья падают на сцену, а мельчайшие частички искусственного снега мощным потоком ветра летят дальше, в зал. Если вдохнуть, забиваются в горло и начинают першить, и вот уже весь зал задыхается и хором кашляет, закрывая лица кто воротником, кто шарфом, кто рукавом. Тут не до аплодисментов - кашель продолжается и на лестнице, и в гардеробе, и в метро. Остальные составляющие в сегодняшнем спектакле также присутствовали, но об "обнажённой натуре" нас предупредили, а о том, что астматикам лучше не соваться, - нет.
Grimmless - отсутствие сказок братьев Гримм, которое персонажи спектакля отчаянно пытаются восполнить, размахивая "волшебными палочками" и избирая "прекрасного принца" из числа зрителей. Их мир лишён смысла - бессмысленные фразы и действия, бессмысленные жизни и смерти людей, легко заменяемых пластиковыми куклами, бессмысленные причины и следствия. Ни логики, ни цели, ни тайны, всё вокруг неоригинально и вторично, обнажено и легкодоступно, и свобода тоже бессмысленна. Вырваться из абсурдного бытия невозможно, - зато можно органично в нём существовать, если не взрослеть. Перед нами в течение полутора часов - тотальный инфантилизм, вечные дети. Дети бегают, играют, смеются. Дети могут быть безудержно веселы и так же безудержно, безжалостно жестоки. Всё это - очевидные истины, и нет необходимости изобретать ещё один велосипед.
Монологи, по правде сказать, прекрасны, и если бы кроме них ничего не было, спектакль было бы гораздо приятнее воспринимать. Однако в перерывах между ними врубают музыку, развлекают публику ужимками и прыжками, распиливают электропилой наряженное в балетную пачку бревно, хоронят возлежащую на груде яблок Белоснежку, сооружая гроб из разноцветных чемоданов на колёсиках, накрытых итальянским флагом. Белоснежка, не нужная никому, кроме семерых воображаемых друзей, - пожалуй, самый чёткий и уравновешенный образ, заставляющий прислушаться и посочувствовать. Остальные едва угадываются, но это и не важно. Наши герои будут строить свой диснейлэнд. С блэк-джеком и шлюхами.
Читать дальше!Из-под потолка спускаются воспарившие в начале люстры, замотанные тканью и напоминающие не то люльки, не то коконы. Компания смывает-стирает друг с друга одежду, как грязь, - тряпками. Обнажённые тела долго и обстоятельно обмазывают золотой краской. В чемоданах оказываются театральные одеяния мультяшных героев - платья, сюртуки, - в которые торопливо и неряшливо облачаются. Эти-то золотокожие эльфы и резвятся под ненастоящим снегом, - картинка бесхитростного, незамутнённого счастья в прочном плену собственных детских фантазий, отпустить которые, быть может, - то же самое, что отпустить спасательный круг после кораблекрушения.